Но капитан Сёмушкин проповедовал мне иную теорию, рождённую войной.

- Никогда не щупай фрица огнём, а жги его сразу, - часто говаривал он. - Одно дело, когда снаряды твои рвутся то там, то здесь, и немец чувствует, что ты пристреливаешься, и совсем иное, когда первый же снаряд нежданно-негаданно врывается в самое сердце цели.

Капитан был творцом именно таких залпов. Он присматривался, выжидал, теребил лейтенанта Черчепова, чтобы тот быстрее готовил координаты, с суровой взыскательностью накапливал данные для стрельбы и вдруг, поймав удобный момент, неожиданно командовал на батарею:

- Угломер двадцать четыре - двадцать... Прицел сто два. Огонь!

И не требовал он пристрелочных поворотов, и не следовало больше команд, и не было больше цели, потому что один снаряд плюс ошеломляющая внезапность стоят десяти снарядов.

Я никак не мог совместить в своём представлении эту блистательную стрельбу с известной мне теорией вероятности, с теорией рассеивания, с десятками других факторов, определяющих поведение снаряд!. Но в этом именно и скрывалась наука артиллерии наших дней. Несколько месяцев спустя я узнал, что есть сила, способная покорить железную логику математики.

Это было в те дни, когда, прорвав вражескую укреплённую полосу, группа наших войск с боями продвигалась на запад. Я в то время командовал ещё разведкой. Были со мной Василий Птенчиков и кто-то из связистов. Мы сопровождали передовые пехотные части и, когда на пути вспыхивали вражеские огневые точки, засекали их и по проводу передавали координаты капитану Сёмушкину.

... Где-то впереди лежал водный рубеж. Утром его должны были форсировать наши танки и с хода ворваться в населённый пункт. Мы решили проникнуть в тыл и разведать переправу.

Река оказалась довольно широкой и быстрой. Мы видели уже совсем близко чёрные контуры моста, когда с дороги донёсся тяжкий гул. Залегли. Мимо нас тягачи волочили дальнобойные вражеские орудия. У самого моста передний тягач глубоко чихнул и замер. Как мухи облепили его немцы. Они кричали, размахивали руками, налегали, стремясь вытащить орудие. И ясно было, что, как только они переправятся на противоположный берег, мост будет взорван.

Сообщить капитану координаты? Но пока он вызовет огонь, пройдёт какой-то промежуток времени, а фрицы, того и гляди, вырвутся на мост. И я решил вызвать огонь сам. Я отлично сознавал, что обязан дать такие данные на батарею, чтобы первый же снаряд непременно накрыл цель, иначе, почуяв опасность, немцы успеют подорвать мост. Я отлично сознавал, что обязан попасть в самую гущу столпившихся фрицев и ни в коем случае не в мост, хотя до него оставалось шага три - четыре.

В эту минуту я всем своим нутром почувствовал, что сверх логики цифр в расчёт нужно ввести свою, подсказанную чутьём поправку. Огромным напряжением воли я заставил лечь снаряд там, где он был нужен.

На рассвете с грохотом промчались по мосту наши танки.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.