Принято считать, что граф Андрей был абсолютно равнодушен к литературному дарованию своей супруги. Это, мягко говоря, неверно. Еще до свадьбы Ростопчин входил в круг поклонников поэтического таланта Додо. А со временем стал известным библиографом, книжным знатоком и даже почетным членом Петербургской Публичной библиотеки.

С 1834 года стихи Евдокии Ростопчиной  стали появляться в московских журналах,  и сразу были отмечены читателями. Появились и первые кри­тики. П.А. Вяземский в письме к Александру Тургеневу писал по по­воду  напечатанного в «Московском наблюдателе»  стихотворения « Послед­ний цветок»:

 «Каковы стихи? Ты  думаешь Бенедиктов? Могли бы быть Жуковского, Пушкина, Баратынского, уж верно, не отказались бы они от них.  И неужели сердце твоё не  забилось радостью Петровского и Чистых прудов, и не узнал ты голоса некогда Додо Сушковой?.. Какое глубокое чувство, какая простота и сила в выражении и между тем столько женского!»

Осенью 1836 года чета Ростопчиных поселилась в Санкт-Петербурге. Имя графини было уже окружено громкой славой. Журналы охотно предоставляли свои страницы ее поэзии, критики не скупились на восторженные похвалы.

Ростопчина не претендовала на обычный столичный салон. Ростопчинские обеды собирали всех самых знаменитых литераторов, включая, разумеется, Пушкина. Бывали у них и известные приезжие итальянские певцы, и великолепные музыканты - братья Виельгорские, Глинка, Даргомыжский. Круг литературных друзей расширился за счет Вяземского, Тургенева, Владимира Одоевского, Плетнева, Соболевского, Соллогуба. Для Ростопчиной наступила вторая и самая счастливая, по ее собственному признанию, пора ее жизни.

Два бальных сезона Ростопчина, необыкновенно любившая балы, занимала одно из первых мест среди петербургских светских красавиц. Бальные триумфы приятно щекотали тщеславие. Но светский шум, бал, успех в обществе быстро приелись. Помимо этого, были и другие события, омрачавшие внешне беззаботную светскую жизнь молодой графини, особенно дуэль на Чёрной речке, ведь за день до рокового выстрела Пушкин обедал у Ростопчиных.

Для нее гибель поэта стала страшным ударом. Окруженная музыкой, масками,  поклонниками, игрой страстей в столице, она теперь пыталась скрыть сердечную тоску и одиночество в не слишком счастливой супружеской жизни: даже рождение трех детей не принесло ожидаемого умиротворения.

Ростопчина решила уехать в деревню и там заниматься тем, что было ей всего ближе: творчеством. А незадолго до отъезда получила посылку от Жуковского с запиской, которая потрясла ее и окончательно утвердила в правильности выбранного пути:

«Посылаю вам, графиня  книгу, которая может иметь для вас некоторую ценность. Она принадлежала Пушкину; он приговорил ее для новых своих стихов и не успел написать ни одного; мне она досталась из рук смерти; я начал ее; то, что в ней найдете, не напечатано нигде. Вы дополните и докончите эту книгу его. Она теперь достигла настоящего своего назначения».

В это время уже засверкал талант Лермонтова, жив был Баратынский, пробивалась молва о редком таланте Тютчева, но Жуковский вручил пушкинскую тетрадь именно Ростопчиной. Впрочем, не только Жуковский, но и другие литераторы и  критики восторженно отзывались в эти годы о творчестве Евдокий Петровны.  

 «..Таких благородных, гармоничных, легких и живых стихов вообще немного в нашей современной литературе… произведения исполнены жизни и красок», - писал Плетнев, сменивший Пушкина на посту издателя «Современника». А в апрельском номере «Московского наблюдателя» за 1838 год В.Г.Белинский отметил: «После этих двух стихотворений А.С. Пушкина, опубликованных в «Современнике», замечательны только... «Тайные  думы»  графини Е. Ростопчиной: в нем прекрасными, полными души и чувства стихами  воспеваются достоинства одной высокой особы». 

Известно, что с 1838 года до осени 1840 года Ростопчина провела в Анне, выезжая летом ненадолго в Вороново и в Пятигорск. Но эти поездки были непродолжительными, а рифмы охотнее и легче всего приходили к поэтессе на дорожках старого анненского парка, под шорох опадающих листьев, хруст снега, весенние птичьи трели. Именно здесь, в деревенской глуши, было написано большинство стихотворений, прославивших Ростопчину.

А в 1841 году Евдокия Петровна вернулась в Санкт-Петербург с готовым к печати сборником стихотворений «Талисман». Успех книги превзошел самые смелые ее ожидания: друзья, знакомые, университетская молодёжь – все были в восторге от свежести её таланта. Её стихи заучивали наизусть, более ста композиторов писали на эти тексты романсы: Алябьев, Булахов, Даргомыжский, Рахманинов, Рубинштейн, Чайковский.

Начиналась третья пора ее жизни:

«Но третия пора теперь мне наступила, —

Но демон суеты из сердца изженен,

Но светлая мечта Поэзии сменила

Тщеславья гордого опасно-сладкий сон.

Воскресло, ожило святое вдохновенье!..

Дышу свободнее; дум царственный полет

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.