Волчий закон капиталистического мира

Французская конституция 1875 года была принята большинством одного голоса. Кто - то сострил, что если бы у двух депутатов лагеря «большинства» заболел живот, Франция осталась бы без конституции.

Газеты, политики, наблюдатели утверждали, что «конституция де Валона» (таково было имя ее автора, юриста) продержится несколько дней, потому что нельзя же, в конце концов, строить государственную жизнь на основе случайного соотношения сил в учредительном собрании, которое далеко не отражало подлинного соотношения сил в стране.

Однако французская конституция существует уже более 60 лет и считается незыблемой основой французского парламентского режима.

Так делалась не одна французская буржуазная конституция. Все конституции буржуазных государств были, по существу, «октроированы» (дарованы) буржуазией массам. Именно поэтому, например, буржуазные газеты очень удивлены решением советского правительства передать проект новой сталинской Конституции на обсуждение широких масс. Где и когда это видано, чтобы народ сам решал свою судьбу? Права народа всегда определялись господствующими классами, и всякое расширение этих прав вырывалось долгой кровавой борьбой. Таков волчий закон капиталистического мира.

Возьмите английскую конституцию, которая считается самой демократической. Англичане говорят - это вошло в пословицу, - что их парламент может сделать все: он может даже мужчину превратить в женщину. Английская конституция действительно наиболее полная форма буржуазной демократии из всех, какие существуют в капиталистических странах.

Но уже один внешний вид этой конституции показывает, что она является результатом длительной, упорной классовой борьбы. Ведь английская конституция как цельный юридический документ... не существует вовсе. Многочисленные составляющие ее законы приняты в разное время и нередко противоречат друг другу. Язык их тяжел и мучителен для понимания. Туманность отдельных законов дает повод для бесконечного крючкотворства, на которое англичане, как мы знаем еще из Диккенса, большие мастера.

Однако конституция и связанные с нею традиции все - таки действуют.

В конституции, например, не записано, но это считается столь же всесильным, как и сама конституция: когда председатель палаты - спикер - встает, депутат, который стоя произносит речь, должен сесть. Иначе это считается нарушением конституции. Однажды некий фривольный депутат посмел нарушить это правило и получил за это... удар от полицейского. Столь же, впрочем, необъяснима и традиция называть председателя палаты спикером (оратором). Известно ведь, что спикер никогда не говорит, ограничиваясь односложными замечаниями. Но такова уж сила традиций, не подлежащих никакому контролю.

Типичная история буржуазной конституции

В 1215 году, то есть 720 лет тому назад, духовные и светские лорды Англии, - объединившись с городской буржуазной знатью, заставили короля Иоанна Безземельного издать «Великую хартию вольностей».

Буржуазные ученые называют эту хартию квинт - эссенцией подлинного демократизма. Но «демократизм» ее заключается только в том, что феодальная, духовная и городская знать получила писанное признание тех прав, которые она уже имела фактически. Это показал и созванный в 1295 году, при Эдуарде I, «Образцовый парламент», в котором восседали 89 епископов и аббатов, 111 светских феодалов и 172 представителя городской буржуазии.

В тяжелые годы внутренних неурядиц и потрясений, когда головы монархов и князей порой попадали на плаху, английский парламент (точнее, его нижняя палата - палата общин) окреп, стал высшей властью страны Городская буржуазия и земельная аристократия заставили Карла II Стюарта в 1679 году принять знаменитый «габеас корпус акт», устанавливающий неприкосновенность личности английского гражданина. Стюарты нарушили этот акт, и тогда парламент посадил на их место Вильгельма Оранского (1681), связав его «биллем о правах», который превращал короля в послушное орудие парламента, то есть земельной аристократии и городских денежных тузов.

Однако господство земельной аристократии не могло быть вечным.

Промышленная революция XVIII века превратила буржуазию в мощную общественную силу, и аристократии пришлось ей уступить первое место в парламенте. Закон 1832 года об уничтожении «гнилых местечек»

(мелких избирательных округов, обеспечивавших господство земельной аристократии) зафиксировал это новое соотношение сил в парламенте.

Но и закон 1832 года оставил за пределами «демократии» 95% населения, не имевшего избирательных прав. Под нажимом масс британская буржуазия должна была шаг за шагом отменять эти ограничения, сначала допустив к выборам рабочую аристократию (1867), затем - сельскохозяйственных рабочих и городских рабочих - квартиронанимателей (1884), затем - остальных рабочих мужчин и, наконец, женщин старше 21 года (1918 и 1928). Так Англия получила всеобщее избирательное право. На практике от так называемого «всемогущества» нижней палаты сейчас осталась одна видимость.

Подлинной властью обладает не нижняя палата, а кабинет министров, являющихся уполномоченными монополистического капитала.

Так как министры - это обычно лидеры партии большинства, то они легко обеспечивают себе поддержку в парламенте. «На долю палаты, - как говорит английский правовед Лоу, - выпала обязанность регистрировать эдикты (указы) временного партийного большинства».

Для этого приспособлена вся парламентская система. 9/10 всего времени парламентских заседаний затрачивается на обсуждение законопроектов, вносимых правительствам.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.