Когда вернулись в центр, уже подпрудило лесной склад. А там пять тысяч кубов крепежного леса. И тут стало ясно, что вода действительно идет по саю! У моста ниже склада образовался затор, и он, как плотина, перегородил поток. Если прорвет, вся лассо воды и бревен двинет вниз по железной дороге, по Первомайской и Школьной улицам. А за вокзалом – нефтебаза. Огромные емкости с горючим...
В это время мальчишки с косогора кричат:
– Вода вагоны валит!
Действительно, со стороны лесного склада к нефтебазе мчался огромный вал – вода и бревна, причем не по руслу сая, а прямо по железнодорожному полотну. Грохот кругом невообразимый. Я на фронте зенитчиком был, так вот тут рев и гул стояли, как при бомбежке...
С Анатолием Михайловичем мы пробовали подсчитать время, которое прошло с момента телефонного звонка до той поры, когда он увидел беду, несущуюся на нефтебазу. Получилось, что этих слившихся в одно мгновение минут совершенно не могло хватить для организации каких-то мер по борьбе со стихией.
Я беседовал с десятками очевидцев бурных событий того вечера, и все как один говорили:
– Вода пришла сразу.
После было подсчитано, что сель, обрушившийся первого июня на Кызыл-Кию, был редким по величине и катастрофичности. Расход воды достиг 505 кубометров в секунду, что превысило обычный в 2000 раз...
Дополнительными препятствиями потоку стали мосты, строения в пойме ручья, лесной склад в центре города. В узких местах образовались заторы, и вода поднималась на 9 – 10 метров. После прорыва заторов мгновенный расход воды на некоторых участках уже достигал 1000 кубометров в секунду.
Общий сток у кишлака Джал был равен примерно 1 миллиону 820 тысячам кубических метров, но, приближаясь к городу, селевой поток сметал все на своем пути и увеличивал за счет разрушений свою массу. В районе лесного склада его объем достиг максимума – 3,5 миллиона кубических метров.
Цифры для сравнения: средний расход воды в устье Москвы-реки равен 109 кубометрам в секунду. Скромный сай, который в летнюю пору можно без труда перепрыгнуть, в одно мгновение должен был вместить объем четырех-пяти рек, равных Москве-реке.
К тому же поток нес не только воду – жидкую глину, камни, бревна, холодильники, стиральные машины, деревья, телевизоры, сараи, бетонные столбы, котлы, сорванные в летних кухнях. Разогнанная до сумасшедшей скорости, вся эта масса превращалась в грозный таран, сокрушавший все на своем пути.
Действие в этой трагедии разворачивалось вопреки всем канонам – без экспозиции, завязки, развития. Оно началось с кульминации. И люди, участники событий, были вовлечены в действие в тот момент, когда они возвращались домой после работы, торопились в кино, отдыхали в общежитии после занятий, копались в саду, шили, читали, смотрели телевизор. И не осталось минут на размышления. Каждый сам и сразу должен был определять, что делать. Не было времени для приказов, его хватало только для принятия собственных решений. Каждый мог приказать только себе и выполнить только свой приказ, приказ, который отдавала ему собственная совесть. Только чувства высокого долга, гражданской ответственности могли заставить людей прийти на помощь другим, спасать попавших в беду и не задумываться при этом о себе. Потому что, повторяю, стихия не оставила времени на раздумья.
Чтобы понятнее стало, сколь неумолимой и грозной была опасность, приведу рассказы тех, кто попал в зону селя.
– Я была дома одна. Старшая сестра ушла к подруге, мама – к соседке. Папа уехал в командировку. Когда прошел дождь, в палисадник натекло немного воды. Я вычерпала ее ведром и пошла домой. Легла на диван и заснула. Проснулась оттого, что барахтаюсь в воде. Я взобралась на подоконник. По улице на уровне окна неслась вода. Было очень страшно...
– Когда с улицы кто-то крикнул, что идет наводнение, я выскочила во двор, чтобы отвязать собаку. Подбежала к будке, завозилась е цепью. Вдруг откуда-то накатила большая волна, и я оказалась сразу по грудь в воде. Как-то смогла доплыть до дома. вскочила на крыльцо, захлопнула дверь на крючок. Глянула в окно, а вода выше стекол несется. Сижу и, как в подводной лодке, в иллюминатор наблюдаю
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Повесть в эпизодах, письмах и документах (1902–1905 гг.)