Вечер, а за ним утро

В кухне на столе была рождественская елочка, а рядом лежали подарки для него: носки, сигареты, новая авторучка и красивый цветной календарь, который он повесит у себя в бюро над письменным столом. Молоко стояло на плите в кастрюле, ему нужно было только зажечь газ, на тарелке лежали готовые бутерброды, но так было каждый вечер, так же и в последнее время, когда Анна с ним больше не разговаривает; и рождественская елка, и подарки — все это было таким же обычным делом, как и приготовление бутербродов: естественная обязанность, а Анна всегда выполняла свои обязанности. Молока ему не хотелось, не привлекали его и аппетитные бутерброды. Он вышел в маленькую прихожую и сразу увидел, что Анна потушила свет. Но дверь в спальню была открыта, и он, хоть и без большой надежды, тихо позвал жену, которая, по-видимому, находилась в темном углу:

— Анна, ты спишь?

Ему показалось, что он ждал очень долго, словно его вопрос падал в бесконечную пропасть, и в мрачном молчании темного угла спальни отразилось все, что его еще ожидало и через тридцать, и через сорок календарных лет, и когда Анна сказала: «Нет», — ему показалось, что он ослышался, что слух его обманывает, и он торопливо и громко сказал:

— Ты знаешь, я сделал глупость. Я купил тебе подарки и положил их в камеру хранения на вокзале, а когда хотел их забрать, было закрыто, и я не хотел ждать. Ты не обижаешься?

В этот раз он не сомневался, что слышал, как она сказала «Нет», — но ее ответ, как ему показалось, прозвучал не из угла комнаты, где стояли их кровати. Наверное, Анна передвинула свою кровать к окну.

— Я купил тебе зонтик, — сказал он, — две книжки и маленькое фортепьяно из шоколада, оно величиной с энциклопедию, клавиши сделаны из марципана и миндаля.

Он замолчал, ожидая, что ему ответит Анна, но в темном углу было тихо, однако, когда он спросил: «Ты рада?» — ее «Да» прозвучало быстрее, чем перед этим ее оба «Нет»...

Брениг потушил на кухне свет, разделся в темноте и лег в свою постель: в окнах напротив сквозь занавески ему были видны рождественские елки, внизу в доме кто-то пел, а к нему опять пришло его любимое время, теперь у него было два «Нет» и одно «Да», и когда вверх по улице стал подниматься автомобиль, его фары высветили из темноты профиль Анны...

Перевел с немецкого Анатолий Рыбин.