Воздух сконцентрировался, набух стылой сыростью, и вечернее небо. словно в обрыв, провалилось в ночь. В течение дня резкие крены погоды тут случаются раз по пять, теперь же до утра перемен ждать не приходилось.

Мы вошли в землянку. Виктор Будник разлил по алюминиевым кружкам чай-кипяток, настоянный на верблюжьей колючке, улыбнулся:

— Знаешь, мои ребята шутят: «Скоро в пустыне Каракумы не останется ни одного верблюда — исчезнет колючка».

Шутка понятна нам обоим: сырую воду пить тут нельзя, ее кипятят, настаивают на колючке, иначе мигом подхватишь болезнь Боткина. Я перевел взгляд на книжную полку и поразился — почти все, что читают нынче в Москве, было на ней. Заметив мой взгляд, Виктор сказал в раздумье:

— Читаю все, что сумею достать, и знаешь, чего постичь не могу? Личность Сталина. Ну, не укладывается у меня его образ в голове. Настолько он противоречив, сумрачен.

— Ах, Виктор, да неужели ты один...

В этот миг отчетливо ухнуло вдалеке несколько взрывов, забил пулемет, возвращая нас в сегодняшний день.

— Крупнокалиберный, — сказал Виктор, и мы вышли.

Здесь, на стыке Афганистана и Ирана, хорошо видны и слышны с нашей границы отголоски афганской войны. И застава, которой командует Виктор Будник. возможно, самое напряженное и неспокойное сегодня место всей нашей границы.

Дело тут даже не столько в войне, сколько в том, что афганские и иранские контрабандисты пытаются использовать территорию СССР в районе стыка трех государств для транспортировки через нее наркотиков и вырученных за них денег. Зелье выращивается в Афганистане, но, чтобы попасть к потребителям в Иран и, возможно, далее, ему приходится пройти довольно сложный и рискованный путь. Для начала его нужно вырастить и доставить через воюющую страну к северной границе с Ираном. Входить прямиком в Иран чрезвычайно опасно: после начала ирано-иракской войны всем жандармским постам для искоренения коррупции и пособничества контрабандистам были приданы представители КСИР — Корпуса стражей исламской революции. И теперь пойманных с поличным в Иране контрабандистов наркотиками расстреливают на месте. К тому же именно тут, в районе стыка, проходят по нашей территории веками и тысячелетиями сложившиеся торговые пути, которые и пытаются использовать ныне контрабандисты. Здесь десятки скрытых в скалах многокилометровых щелей и проходов, наличие воды и возможность спрятаться в каменных завалах и пещерах.

Немного истории. Существует легенда, согласно которой святой Зюльфагар изготовил некогда всесильный карающий меч и решил испытать его, разрубив скалу. Так и возникло ущелье — караванный путь Зюльфагар, по которому хаживал еще Александр Македонский. В здешних местах была выставлена застава, где ныне начальником Виктор Будник. И уже вскоре неприютные скалы стали обретать новые имена. Так, одна из щелей носит имя красноармейца Нефедова, в течение двух часов сдерживавшего банду басмачей с грузом контрабанды. Уже в шестидесятых годах в той же щели Нефедова трое пограничников вступили в бой с конными контрабандистами, пытавшимися провезти наркотики, драгоценности, валюту.

В 1980 году, через два месяца после окончания Высшего погранучилища имени Ворошилова, Виктор Будник в тех же местах произвел свой первый боевой выстрел. Группа контрабандистов из Афганистана пыталась прорваться через территорию СССР. Тогда Виктору было двадцать лет. Теперь это уже история...

Мы летим с тревожной группой на вертолете зигзагообразными виражами довольно близко к земле, в точности повторяя изломы погрансистемы. Пограничники сосредоточенно наблюдают за местностью в открытые иллюминаторы, а на мое плечо зачем-то положила свою здоровенную морду овчарка по кличке Гюрза и глядит туда же, лишь капельки с ее носа иногда падают мне на руку. Не очень-то уютно — добрых псин тут нет, собак каждодневно натаскивают на захват нарушителя, и я не хотел бы им ненароком оказаться. Есть еще, кстати, «собаки-наркоманки», специализирующиеся на поиске дурмана, «собаки-оружейницы», способные находить спрятанное оружие и боекомплект. Пограничные овчарки, кроме того, дают преимущество пограничникам в схватке с нарушителями — ведь первый выстрел производится в бегущее животное...

А внизу, по крутым отрогам скал и гнутым спинам барханов, уже начинают кое-где распускаться тюльпаны, и вскоре все здесь окрасится в яркий колышущийся пурпур. Лишь редкими зелеными островками будут выделяться в нем фисташковые деревья да туркменские баобабы, с виду напоминающие тощие пивные бочки. От нас опрометью разбегаются ошалелые от шума лисы, сломя голову скачут стада архаров, однажды из-за валуна выскакивает белый барс с черными пятнами и длинными, упругими прыжками несется в гору. Такого количества диких животных, как в здешних заповедных местах, я не видел еще нигде. Но вот нарушений системы или самих нарушителей мы не встречаем и вскоре возвращаемся на базу.

В районе стыка обстановка самая что ни на есть боевая. Вот уже семь лет каждый год тут перехватываются крупные партии опиума-сырца, так называемого терьяка. Плюс периодически — партии героина, килограмм которого стоит около миллиона долларов. В прошлом году, нарушив систему, два контрабандиста углубились на нашу территорию в сторону близлежащего поселка. При них оказались килограмм героина и почти пуд терьяка. Нетипичность данного случая лишь в том, что нарушители не были вооружены. Как правило же, убедившись, что обнаружены, контрабандисты тут же открывают автоматный огонь. Потери крупных партий наркотиков за последние годы озлобили их до предела, ведь хозяева наркобизнеса не терпят провалов и скоры на расправу.

Вечер. Идет боевой расчет заставы на предстоящий день, разбивка на группы, уточнение задач, назначение старших. Старшими групп назначаются рядовые. Часть из них тут же отправляется на патрулирование, получив боекомплект, часть остается охранять заставу. А сон? Такого понятия у наших парней в маскхалатах тут не существует в обычном, гражданском смысле. А у офицеров — тем более. Порой, если есть у них возможность поспать полтора часа в сутки, то, как говорит Будник, все в норме. А порой спать не приходится и вовсе по нескольку суток. Служба. Интересно, когда же он читает? А ведь нужно еще быть в курсе международных событий, готовиться в академию, писать скрупулезные отчеты о каждом дне...

— Да уж что заедает, так это бумажная волокита. — Виктор отрывается от писания, потягивается. — Каждый день пишу по роману и скоро выпущу полное собрание сочинений в ста томах.

Оказалось, именно это тяжелей всего для начальника заставы Будника в его погранслужбе, и, как оказалось после разговора с другими начальниками застав, не только для него. Да, селевые потоки и шестибалльные землетрясения, нередкие гости этих мест, — это худо. Да, кобры и гюрзы, скорпионы и фаланги — тоже не подарочек, особенно весной, в период пробуждения от спячки. И даже с контрабандистами можно справиться. Но бумаги... Что ж, любимая присказка Виктора Будника:

«Кому суждено утонуть — не повесится». А ведь в бумагах-то можно и утонуть...

На ужин, как, впрочем, и на завтрак, и на обед, была верблюжатина. Ох, и старый, видать, был тот верблюд, но дело скорее не в нем, а в снабженцах.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.