Первое впечатление от Герасимовой: писатель необычайной, несколько, может быть, даже преувеличенной настороженности.

Ее произведения - организованное недоверие по отношению к действующим лицам.

Главная тема Герасимовой - мещанство, мелкобуржуазная интеллигенция, выходцы из чуждых классов или промежуточных социальных слоев, пытающиеся стать «своими людьми» для пролетариата. Известно, однако, что старая интеллигенция в настоящее время в основной своей массе повернула в сторону рабочего класса. Так что не есть ли настойчивость Герасимовой в обвинении своих мелкобуржуазных героев признак ее желания оспорить самую возможность глубокой и принципиальной перестройки выходцев из непролетарских слоев населения, о которой свидетельствуют с наглядностью многочисленные факты нашей действительности?

Пример недоверия автора к своим героям - Тоня Полисадова из рассказа «Сестры» (сборник «Панцирь и забрало»).

Тоня - работница, кандидат комсомола. С отцом - священником, как и со всем своим прошлым, она порвала резко и безоговорочно. Единственное ее желание будто бы заключается в том, чтобы в каждой мелочи быть настоящей работницей, такой, как и все остальные.

Никаких порочащих Тоню данных Герасимова, как будто, найти не может.

И все же она встает на сторону комсомольского бюро, исключившего Тоню Полисадову из комсомола.

Она сводит свою героиню с Аделаидой Ивановной, бывшей генеральшей, ныне портнихой, которой приходится за бесценок «шить какие - то попоны на жен сапожников, на сальных уборщиц».

Впрочем очень скоро Тоня узнает, что Аделаида Ивановна, хотя она и любит вспоминать о балах и раутах, никогда тем не менее генеральшей не была. Поломойка Зотова, племянница Аделаиды Ивановны, которой та запретила говорить, кто она такая, сквозь конфузливые слезы рассказывает Тоне несложную историю своей тетки:

«О, господи боже. Где же ей быть дворянкой... Титушкина она, муж на действительной военной службе в шестнадцатом году помер от ран, добившись фельдфебеля. Она в ту пору при господах в белошвейках состояла, очень худо жилось. Мальчонка без присмотра коноплей обожрался и в одночасье помер... Страсть убивалась... Только пожалев ее погибель, приняла генеральша Занская ее в экономки. Хотя обедать на кухне сажала, а одежду, однако, от себя положила. И вот пошло... Генеральша о лорнетку смотрит, а моя... гляжу, туда же».

Аделаида Ивановна - причудливая, но вполне реальная фигура. Взгляды, вкусы, предрассудки старой России пропитали всю ее насквозь. Она до краев наполнена восторгом холопа перед замечательными качествами и замечательной жизнью «господ». Вырваться из окружения «серого люда» и приобщиться (хотя бы иллюзорно, потому что реально нельзя) к замечательной господской жизни - в этом предел ее мечтаний.

Герасимова Тоню Полисадову и Аделаиду Ивановну называет «сестрами»; в конце рассказа «чувство омерзительного родства» с мнимой генеральшей сжимает горло девушки.

В основе Тониного тяготения к пролетариату лежат те же, по существу, мотивы, что и в основе тяготения ее старшей «сестры», Аделаиды Ивановны, к генералам. Жажда мещанина «показать себя», жажда стать выше своего окружения - вот силы, которые движут и швеей Аделаидой Ивановной и поповной Полиоадовой.

Ведь пролетариат - господствующий класс в нашей стране, высший класс. И принадлежать к этому классу, иметь в паспорте отметку «рабочий» в высшей степени лестно. Удивительно ли, что у некоторых представителей тех социальных слоев, которые раньше выделяли такие человеческие экземпляры, как Аделаида Ивановна, в связи с этим происходит известная «переоценка ценностей». Все то, что неприемлемо (или кажется им неприемлемым) для пролетариата, становится неприличным, непристойным. Все то, что свойственно (или кажется им свойственным) пролетариату, поднимается на щит, объявляется подлежащим безусловному подражанию. Даже грязь, даже некоторая грубость и некультурность - неизбежное наследие рабского существования рабочего класса под гнетом капитализма. Более того: превозносятся именно те черты, от которых подлинные рабочие по мере их политического и культурного роста стараются отделаться.

Пытающаяся быть «свойской», неряшливая и фамильярная Полисадова, по существу, приспосабливается.

Приспособленчество и маскировка всех видов и оттенков: и там, где налицо прямой обман, и там, где обман соединяется и сливается с самообманом, - со стороны Герасимовой вызывают яростный отпор.

Не надо думать, что Герасимова при этом вульгаризаторски отстраняет возможность перехода выходцев из мелкобуржуазных слоев в лагерь пролетариата.

В «Сестрах» наряду с Тоней Полисадовой и как опровержение ее «пути» к рабочему классу выведены (вернее, слегка намечены) библиотекарша Медведченко и практикантка Штрамм.

В другом рассказе выведен председатель ревтрибунала Дубиницкий, потомственный интеллигент, не делающий никаких «левых» жестов, не отказывающийся ни от пайка ответработника, ни от родственных привязанностей, не совершающий никаких поступков, которые, по мнению мещан, обязательны для революционеров, но являющийся в то же время великолепным образцом старого большевика - подпольщика.

В своих позднейших, более зрелых рассказах, Герасимова уже не только разоблачает чужаков, но показывает и те слабости рабочего класса, на которых - временно - могут паразитировать «ненастоящие».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.