Каждый божий день мы встречаемся с Александром Павловичем не менее трех раз. Первый раз наша встреча происходит утром, когда идем на работу. Завидев друг друга, мы еще издали начинаем приветливо махать руками. Второй раз обязательно видимся в чайной, куда заходим в обеденный перерыв выпить кефиру. Я пью жирный кефир, а он - жидкий. В третий раз наши пути скрещиваются вечером, когда возвращаемся с работы.

Даже в дни наибольшего накала на футбольных полях, где происходят полные драматизма матчи между командами класса «А», наша беседа начинается с рассказа о рыбалке, а потом уже мы говорим обо всем остальном. Многолетняя наша дружба крепко держится исключительно на рыболовной основе. Александр Павлович - бухгалтер, и меня эта почетная профессия нисколько не занимает: я журналист районного масштаба, и эта специальность, в свою очередь, не волнует бухгалтера. Одно только рыболовство нас и роднит.

Наибольший интерес наши встречи представляют в понедельник. За пять минут мы стремимся поведать друг другу обо всем, что приключилось на реке в минувший выходной день. С грустью должен признать: мне приходилось больше слушать, чем говорить.

- Вы знаете, какая удача! - говорил мне Александр Павлович, пожимая руку. - Четыре щуки взял на спиннинг. Две по два килограмма, а остальные - стандарт: по килограмму.

Дальше следовал подробный рассказ о том, как «гонец» (щука мужского рода) подался с блесной в кусты и как долго пришлось с ним возиться; какие реверансы делали килограммовые щуки, выскакивая из воды и пытаясь избавиться от блесны. Но когда Александр Павлович, покончив с воскресным отчетом, переключался на продолжение, начинавшееся со слов «это мне напоминает один случай», я немедленно пожимал ему руку, иначе рисковал попасть на работу что-то около полудня.

В чайной рассказ о воскресных приключениях на реке приобретал уже иное содержание.

- Вы знаете, - говорил Александр Павлович, - все-таки повезло. Восемь щук. Да каких! Четыре по три килограмма, а остальные стандарт - двухкилограммовые.

Во время вечерней встречи количество пойманных в воскресенье щук возрастало до восемнадцати, причем среди них уже оказывались экземпляры в пять килограммов, а стандартами становились щуки в три килограмма весом.

Обратить внимание Александра Павловича на некоторую неточность в его отчетах я не решался по двум причинам: во - первых, мы с ним закадычные друзья, а во - вторых, он был в том солидном возрасте, когда люди вот - вот выходят на пенсию. Однако мне очень хотелось, чтобы перед почетным выходом на пенсию мои друг - бухгалтер все же научился считать несколько точнее.

Дождавшись очередного понедельника, я, чтобы завладеть инициативой, начал свой рассказ тогда, когда нас еще разделяло расстояние метров в пять и мы не успели обменяться рукопожатием.

- Четырнадцать! - воскликнул я, да так громко, что стоявший на противоположной стороне улицы милиционер посмотрел на меня с укором. - И какие! Восемь по пять килограммов, а остальные так себе - по два, по три килограмма. Четыре клюнули на «почку», а остальные - на «сердце».

В обеденный перерыв, когда мы пили кефир, я снова перехватил инициативу. Удвоив численность пойманных щук, я прибавил несколько «надцать» окуней и судаков. А встретившись вечером, я назвал чуть ли не астрономическую цифру пойманных рыб гигантского веса. Должен признаться: увлекшись этим рассказом, я на какой-то миг почувствовал себя счастливейшим из рыболовов, который когда-либо держал в руках спиннинг, прислушивался к сладкому пению трещотки или с неподвижным взглядом гипнотизировал поплавок. Того, что я рассказывал, не было, но ведь могло быть.

Александр Павлович слушал меня не ахти как внимательно, но не возражал. Это, несомненно, свидетельствует о том, что всякий рыболов наделен достаточным терпением не только тогда, когда он безнадежно вымеряет речку вдоль и поперек, распутывает «бороду» на катушке или очищает дно реки от коряг и водорослей. Истинный рыбак обладает и недюжинной выдержкой, чтобы молча выслушивать фантастические рассказы своих страждущих по рыбалке друзей; он умеет владеть собою и тогда, когда эти рассказы расцвечены густой розовой краской и приправлены астрономическими цифрами выловленных рыбин необычайных размеров, в особенности тех, которые сорвались. А срываются, как известно, всегда вот такие (жест обеими руками на всю ширину улицы).

Нет, что ни говорите, а Александр Павлович был настоящим рыболовом. Мы пожали друг другу руки и разошлись, чтобы назавтра снова встретиться.

Однако после этого понедельника в наших отношениях произошли некоторые изменения. Нынче, встречаясь, мы больше говорим о переменчивости погоды, сетуем на лобовой ветер и в надежде на лучшие времена успокаиваем друг друга тем, что, дескать, в будущее воскресенье речные хищники набросятся на блесну с куда большим аппетитом.

Перевод с украинского А. Семенов.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.