В пасти серого волка

- Гюлидэ-ханум, дай мне еды.

Жена сидела во дворике в тени, спасаясь от знойного осеннего солнца, и укачивала ребенка. Ребенок этот, Абдалла, родился недавно и поэтому не мог понимать человеческой речи, но Гюлидэ-ханум убаюкивала его старой анатолийской песней - песней про Серого Волка.

Орхан лег на полу на циновке и, отдыхая, ждал еды и слушал: конечно, Гюлидэ сначала укачает ребенка, а потом придет в дом; иначе ребенок не даст спокойно переваривать пищу. Гюлидэ - хорошая, спокойная, верная и порядливая жена. Она сохранила еще красоту, и в этом отношении Орхан гораздо счастливее своих односельчан.

- Спи, маленький горный козлик, - говорила нараспев Гюлидэ. - Пройдут тяжелые времена, будет урожай винограда, все будут сыты и счастливы. Все это сделает Боз-Курт - Серый Волк.

В былое время у османлисов не было дома, не было пристанища, не было земли, не было виноградников. Как сухие листья чинар носило их ветром по степи, и они сегодня не знали, где будут ночевать завтра. Их вел великий Осман, но и он не знал, что будет дальше. И все думали, что, в конце концов, они умрут в степи, потому что выручить их могло одно только чудо.

Так шли они день за днем; одежда их обтрепалась, ноги были изранены о камни, но все еще не было видно конца пути. Так шли они день за днем. При этом у них часто не было воды, потому что шли они по степи, и нечем было им утолить жажду.

И вот - выросла перед сыновьями Османа громадная стена, до неба вышиной. По этой стене никто не мог взобраться, потому что ее поверхность была гладка, как стекло. И всем стало ясно, что дальше идти некуда.

Спи, маленький котик, тебе жить будет легче, потому что кончится война, и падишах всех, всех наделит землей и виноградниками.

Итак, они подошли к стене. Они не знали, как перебраться через эту стену, и сам великий Осман не знал, несмотря на то, что он был мудрый, как святой пророк...

- Гюлидэ, я есть хочу, - ворчливо проговорил Орхан. - Абдалла, наверное, уже заснул.

- Сейчас, - ответила Гюлидэ. - Твои уши будут страдать, если он не заснет как следует. Итак, мой маленький сынок, мой козлик, мой котеночек, они стояли перед стеной и не знали, что делать. Многие уже умирали от голода и жажды, и сам великий Осман сидел в задумчивости у скалы, как вдруг сзади них вырос Боз-Курт. Он тоже был вышиной до неба, шерсть на нем была длинная и серая, но он не бросился на них, нет, потому что это был добрый Боз-Курт, пришедший с севера.

Боз-Курт бросился на гранит и грудью своей разбил гранит. Гранит распался, как от удара грома, на две части. И среди гранита образовалась дорога. Османлисы бросились по этой дороге вперед, - и что же увидели они? Они увидели богатую, плодоносную страну, усеянную виноградниками, они увидели стада коз и баранов с волнистой шерстью и зеленые пастбища для них.

- Эта земля для вас, сыновья Османа, - сказал Серый Волк, и голос его был, как удар грома. Так познали Анатолию сыновья Османа великого, и с тех пор проходят годы и столетия, а земля Черного и Белого Барана не перестает кормить правоверных...

- Ну, что же, Гюлидэ?! - нетерпеливо крикнул Орхан. - Я хочу есть!

Гюлидэ бережно уложила маленького Абдаллу в травяную колыбельку и легко вбежала в дом; там, сняв с очага дымящуюся похлебку из козьего мяса, Гюлидэ поставила ее перед Орханом.

- А этот бездельник Мурад хотел, чтобы и этой похлебки у меня не было, - думал Орхан, принимаясь за еду. - Слушать таких, - все равно, что кормить козла виноградом, - толку не будет, а убыток большой.

Но его солдатский слух различил внезапно доносившийся откуда-то издалека призывной рожок; сердце тревожно дрогнуло. Что это такое? Неужели султанские аскеры явились выбивать ашар?

- Ханум, прячь скорей мешки с маком и сушеным виноградом, - сказал Орхан, вставая и прислушиваясь. - Мне кажется, - аллах над нами, - в деревне аскеры...

Гюлидэ, не заставляя повторять распоряжение, взвалила один из мешков на плечи и потащила куда-то во двор, а Орхан вышел из дома и отправился по направлению к площади.

Несколько запыленных и оборванных всадников привлекли к себе почти все население деревни. Один из всадников играл на рожке, - и мужчины и ребятишки, поспешно бросая работу, еду и отдых, бежали со всех сторон на площадь; нет сомнения, что женщины прятали по домам имущество.