8. С волками жить - по-волчьи выть

К рассвету парус унес фелюгу с беглецами очень далеко от бывшего места заключения. Фелюга шла все время вдоль побережья, поэтому пристать к берегу было легко.

- Ну, товарищи, теперь нужно бежать в разные стороны, - сказал один из грузчиков, выскочив на отлогое побережье. - Бегите, кто куда может, держаться вместе - значит обеспечить себе петлю...

С этими словами он быстро поднялся на взгорье и исчез из виду; другие двинулись в разные стороны. - Стойте! - закричал Орхан. - А как же Мурад?

- Мурад, вероятно, погиб, - сказал последний из уходивших. - Советую тебе бежать, если не желаешь погибнуть и ты.

- Пойдемте со мной выручать его, - в последней, отчаянной надежде крикнул Орхан.

- Если он не погиб, то, конечно, нужно его выручить, - в раздумье ответил грузчик. - Но, во всяком случае, это делается не так. Нужно сообщить организации, подготовить побег или освобождение. Идти же обратно, как предлагаешь ты, - просто неразумно. Прощай и беги.

Грузчик вскарабкался на взгорье и исчез так же, как и остальные. Орхан снова остался один.

- Сообщить организации, - повторил он про себя. - А где я ее найду, эту самую организацию? Так называется, должно быть, коммуна. Но где же мне найти коммуну, если со мной нет Мурада, и если за нее прячут в яму для прокаженных?

Вспомнил Орхан про прохожего, но вспомнил также и то, как опасливо озирался и как поспешил с ним расстаться этот самый прохожий: было ясно, что помощи от прохожего ждать нечего.

- А султан Вахидеддин!? - вспомнил внезапно Орхан. - Ах, я голова, набитая маком! С самого начала нужно было идти к нему. Сказать, что это именно Мурад выручал его из плена нечестивых неверных, - я сам свидетель и даже ранен... Ах, я деревенщина! Теперь, во всяком случае, война кончилась, и султан может оказывать какие хочет милости. Отправлюсь в Стамбул, паду ниц перед султаном, расскажу ему, как Мурад выручал его вместе с Кемалем, - и Мурад будет освобожден. Как я сразу не додумался, еще не ходя к этой проклятой яме!

И полный решимости, Орхан зашагал по побережью. Он не знал, не чувствовал за собой никакой вины, считал свое пребывание в яме просто недоразумением; поэтому он направился прямо в тот же портовый городок, где работал грузчиком, явился в ту дыру, которую считал домом, не отвечая на расспросы старухи-хозяйки, достал несколько припрятанных на черный день лир, - и отправился на пристань.

Его крестьянский мозг, тяжело ворочаясь, не желал мириться с той, в его глазах, несправедливостью, которой подвергся его друг. Но где-то есть закон - высшая справедливость, носителем которой являлся, в глазах Орхана, султан Вахидеддин. Если справедливости нет у Кемаля, это еще ничего. Кемаль просто военачальник султана и если султан ему прикажет, Кемаль немедленно выпустит Мурада из ямы. При этом Орхан нисколько не сомневался, что Мурад жив, только задержан и отправлен обратно в яму. Смерть Мурада была бы уже несправедливостью Аллаха по отношению к маленькому Орхану. Не станет же Аллах отнимать у Орхана последнее, что осталось у него на земле - друга.

С этими мыслями Орхан сел на пароход, направляющийся в Константинополь. На утро пароход остановился. Орхан проснулся - он спал на палубе - и увидел, что перед пароходом стоит какая-то серая громадина и с этой громадины на пароход наведены пушки. Вскоре на пароход явились энглизы в военных формах, стали проверять документы. У Орхана документов не было, поэтому он залез в угольную яму и этим избежал ареста. После проверки пароход пошел дальше, но Орхан сообразил, что, очевидно, война не кончилась, если на море хозяйничают энглизы, и что, следовательно, нужно держать ухо востро. Крейсера и миноносцы останавливали пароход несколько раз, и каждый раз Орхан залезал в угольную яму; кочегары его приметили и охотно пускали. Но к приезду в Стамбул Орхан был больше похож на черта, чем на человека - так разукрасила его угольная пыль. Орхан и не решался выйти с остальными пассажирами; дождался, когда на берег отправились кочегары, примкнул к ним - и хорошо сделал.

- Куда? - спросил всю компанию толстый полицейский в феске, верхом на лошади.

- В Стамбул, - ответили кочегары.

- Ступайте к эблису в пасть, грязные сволочи, - сказал полицейский, раскачиваясь в седле, словно жирный паук в паутине, - и больше не попадайтесь мне на дороге.

Кочегары были стреляный народ и живо сообразили, что нужно дать бешкеш (взятку).

- Не ты ли обронил эти монеты, почтенный эфенди? - спросил один из кочегаров, подавая полицейскому деньги.

- Кажется, я, - ответил паук, - вглядываясь в поданную сумму. - Нет, впрочем, это не я, - докончил он, пряча деньги в карман. Это кто-то другой. Я уронил больше. А вы, угольные крысы, двигайте обратно на вашу паршивую плоскодонку, не то...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.