На улицах Голливуда

Улица. Широкая, длинная, такая длинная, что конец её теряется где-то вдали. Много зелени, много цветов. Акуратно подстриженный газон, яркий и свежий благодаря маленьким фонтанчикам, расположенным рядами, которые включаются перед заходом солнца. Низенькие светлые домики - два - три этажа. Отдельные особнячки и так называемые «апартамент-хаус» - дома с несколькими квартирами.

Утро раннее, но солнце уже высоко. Улица начинает оживать. Проносился на велосипеде газетчик и, не останавливаясь, бросает свёрнутые газеты к двери каждого домика. Домашние хозяйки, с большими, высокими корзинами на колёсах, идут на базар. Bce по-разному воспринимают утреннюю прохладу: одним холодно - они в меховых шубах и в домашних туфлях на босу ногу; другим, наоборот, жарко - они просто в купальных костюмах и подставляют солнечным лучам свои спины, плечи и ноги. И никому не удивительно такое разнообразие туалета. На голливудских улицах вообще ничему не удивляются. Здесь можно встретить людей в самых неожиданных костюмах любой эпохи: в перерывах между съёмками выходят позавтракать дама в пудреном парике я какой-нибудь волшебник с седой бородой, в остроконечной шапке.

Спешат в школу ребятишки. Бегут налегке, без книг и тетрадей. Уроков им мадам не задают: не стоит слишком утомлять детские умы. Вихрастые мальчики и кокетливые девочки, некоторые уже с маникюром на руках. Следить за собой приучают их очень рано. Можно встретить иногда крошечную девочку, её ещё возят в колясочке; но у неё уже шестимесячная завивка на реденьких волосиках.

Солнце поднимается выше. Улица наполняется служащими, они торопятся на работу. Сколько девушек, и каких очаровательных девушек! Ещё бы, ведь все самые красивые девушки съезжаются Сюда, в Голливуд, из самых дальних уголков страны! Недаром в Америке так любима тема «Золушки». Все они приезжают сюда в надежде (Встретить «сказочного принца», который пригласит их сниматься в кино, сделает «звездой». А карьера кинозвезды - это предел мечтаний. И вот они улыбаются вам из газетного киоска, из-за прилавка, из-за стойки с фруктовыми соками. Нежная улыбка встречает вас в кассе магазина, в прачечной, в кафе. Все улыбаются, везде очаровательные, нежные улыбки. Они радуют вас день, два. На третий - улыбки кажутся вам немного приторными, на четвёртый - вы не знаете, куда убежать от них, на пятый - вы счастливы, встретив хмурое, неприветливое лицо. Но это редкость. Улыбаются все. Как одна. Одинаково морщат носики. Одинаково широко показывают белые зубы. И вы начинаете понимать, что им долго придётся ждать «сказочного принца», потому что, выбрав одну, он не отличит её от других.

Привычка улыбаться, привычка казаться милой, маленькой девочкой внедряется глубоко и прочно, укрепляется с годами. Вы можете встретить почтенную старушку в яркорозовой шляпке c наивными бантиками и цветочками. Она будет вам улыбаться и разговаривать с вами детским, тоненьким голоском.

Впереди большая витрина. Что происходит там? Кажется, что-то очень страшное. Человек с закрытыми глазами, покрытый белой простынёй, кверху ногами лежит в кресле. Над ним склонился другой человек, тоже весь в белом. Что он делает с ним? Оказывается... бреет. Бреет, удобно сидя на круглой скамеечке, рычажкам поворачивая клиента вместе с креслом, в какую нужно сторону. Клиент дремлет, чтоб не терять времени.

По улице мчатся автомашины. Сколько их! Роскошные «паккарды», и «кадиллаки», и старые «форды», последние модели, и такие машины, каких, пожалуй, больше нигде не найдёшь. Вон едет старичок. Его машина явно переделана из старинной караты. Большие, невиданные колёса. Неспеша едет он по своим делам, важно возвышаясь над встречными автомобилями, презрительно поглядывая на обтекаемые кузовы машин новых выпусков. Важно ехать, а не всё ли равно, в чём?.. Вон ещё один изобретательный человек: к низенькой, детской тележке с маленькими колёсами, приподнимающейся над землёй на несколько вершков, он приспособил сзади мотор, впереди руль я даже огромный гудок от какой-то допотопной машины. Вытянув длинные ноги, он искусно лавирует в потоке машин.

Время близится к ленчу - второму завтраку, от 12 до 2 часов дня. Поток машин начинает редеть. «Паккарды» я «кадиллаки» останавливаются у фешенебельных, дорогах ресторанов, авто попроще - возле аптек. В американской аптеке, помимо лекарств, вы можете получить всё: слегка закусить, даже пообедать, купить пуговицы, кастрюлю, книжки. Владельцам аптек было трудно конкурировать, друг с другом: одинаковые лекарства у одного и у другого. И вот один хитроумный аптекарь придумал выход: стал продавать у себя сладости и освежающие напитки. Захотелось пить - зашёл в аптеку, заодно купил аспирин. С этого и пошло. Теперь американские аптеки - чуть ли не универсальные магазины.

Многие автомобилисты подъезжают позавтракать к «драйв-ин’ам». Это круглые низкие строения, вокруг которых машины выстраиваются тесным кольцам. Можно покушать, не выходя из автомобиля. Официантка привинчивает к окнам машины специальные подносы-столики таким образом, что вы, не сходя с сиденья, завтракаете, словно сидя за столом.

Чудесная вещь - комфорт! Но только в меру. Когда привычка к комфорту начинает управлять чувствами, лучше уж тогда не надо его совсем. Один молодой американец однажды жаловался мне, что он безумно влюблён и страшно тоскует, что может видеть предмет своей любви только раз в неделю. «Вероятно, вы очень заняты?» - сочувственно спросила его я. «Да нет, - сказал он, - вечера у меня все свободные. Но военное время. Очень маленький лимит на газолин. Хватает всего на одну поездку в неделю. «А на трамвае, - сказала я, - или пешком?» «Ну, что вы, это же очень неудобно!» - ответил он.

Нам никогда это не будет понятно. У нас влюблённый юноша, для того чтоб повидать любимую девушку, отправится в проливной дождь, в бурю, пешком на другой конец города и не заметит даже, что промок до нитки. Он и не подумает, что это далеко и неудобно, не будет размышлять, «стоит ли» идти.

В гостях у Чаплина

Машина сворачивает с Беверли-бульвара. Роскошный, кажущийся пустынным район. Ни одного пешехода на улице. Большие особняки скрыты зеленью садов, обнесённых высокими оградами. Частная жизнь их обитателей хорошо спрятана от любопытных взоров. Ни в одной телефонной книжке нельзя найти номеров телефонов, находящихся в этих домах. Это район кинозвёзд. В двух - трёх местах, на почти пустынной дороге, где только с шумом проносятся машины, можно увидеть человека, который издали машет вам какой-то жёлтой бумагой. Он продаёт карты с месторасположением домов кинозвёзд. Чем только ни зарабатывают здесь деньги!...

Машина поднимается вверх по Соммет драйв, въезжает в открытые ворота с чугунной решеткой, взбирается на маленькую горку и останавливается у большого старого здания. Это дом Чарли Чаплина.

Дверь открывает дворецкий, высокий почтительный седой человек, в чёрном пиджаке и тёмносерых брюках в полоску. Маленькая передняя ведёт в большую, довольно нелепую комнату. Слева - лестница наверх, справа - экран, скрытый портьерой. Несколько кресел, диван, стол, небольшой орган. Здесь просмотровый зал для друзей и для себя. Дворецкий помогает раздеться и кладёт пальто на стол. Почему-то ни в одном доме в Америке я не видела вешалки для верхней одежды. Пальто гостей сваливают в кучу на стол, диван или кровать.

В открытых дверях, ведущих во внутренние комнаты, появляется сам хозяин. Небольшого роста, совсем седой, быстрый в движениях, со светлыми голубыми глазами, которые иногда просто поражают детским выражением. Проходим в гостиную. «А вот моя старая жена», - шутит Чарли Чаплин, представляя высокую, с длинными чёрными волосами, с неправильным, но удивительно приятным лицом, молчаливую, совсем молодую женщину. Стены гостиной увешаны старинными английскими гравюрами. На полочке коллекция английского и китайского фарфора. Старинная сабля японского самурая с очень красивой рукояткой, отделанной перламутром. Перед камином низкий Круглый столик, книжные полки по стенам, на одной из которых, скрытая какой-то деревянной скульптурой, скромно прячется золотая фигура Оскара - приз Академии. Рояль. Видно, что в этой комнате проводится много времени. Она совершенно лишена того чопорного холода и парадного блеска, который ощущаешь во многих гостиных, где кажется невозможным даже пепельницу передвинуть с одного места на другое, чтоб не надушить этот пугающий порядок, не «оскорбить» его каким-нибудь живым проявлением.

В этой комнате Чаплин работает. Это видно хотя бы по тому, как, рассказывая отдельные сцены из своего сценария, он подходит к роялю и проигрывает к ним музыку. Музыка рождается у него при работе над каждой сценой. Это движение к роялю, к столу, где лежит сценарий, привычное. Масса мелочей, связанных с работой, - все они здесь, под рукой. Вот он ищет очки, чтобы прочесть кусок из сценария. Они тут же, спрятались под бумажкой. Любовным, лайковым движением он переворачивает страницы, поглаживает их, как будто это ребёнок. Ещё бы, ведь это - его детище! Этим он сейчас живёт, в это ушёл весь, с головой.

Удивительное свойство: что бы Чаплин ни делал, такое впечатление, что он весь именно в этом. Всё, что он делает, необычайно талантливо и артистично. Когда он играет в теннис, думаешь: «Неужели этот человек может ещё делать что-нибудь так же совершенно?» Танцует ли он, рассказывает ли, наконец, ест или пьёт - всегда кажется, что именно это он делает лучше всего на свете. Мне представлялось, что Чаплин не умеет править машиной. Всегда, когда случалось его видеть, за рулём сидел шофер, очень осторожный и акуратный, не превышающий дозволенной скорости, а, скорее, наоборот. Понятно: он возит Чарли Чаплина. Но несколько раз у меня мелькала мысль, что, может быть, и Чаплин немного боится? И вот однажды случилось поехать с ними за город, довольно далеко. Когда все подошли к машине, за рулём сидел сам Чаплин. «Разве вы умеете править?» - спросила я. «Немного», - ответил он. «Я сижу рядом. В случае чего, помогу», - улыбнулась жена Чаплина. Мы выехали за город. Вечер был тёмный. За городом дорога не освещается. Путь был извилистый, гористый. Он несся с бешеной скоростью. Без всякого напряжения, с обычным, непринуждённым изяществом, рассказывая какие-то смешные истории. Шофером Чаплин оказался таким же совершенным, как и танцорам, теннисистом, рассказчиком, не говоря уже о том, что известно всем, какой он актёр и режиссёр.

Сейчас Чарли Чаплину пятьдесят шесть лет. Но, по существу, он очень молод. Моложе (Многих юношей, которые по возрасту годились бы ему в сыновья. Он любит молодёжь. Подлинное вдохновение молодости, часто угловатое и неоформленное, он предпочитает холодному мастерству и сухому профессионализму. Ему мало кто нравится из признанных, знаменитых кинозвёзд. Только те, кто сумели сохранить внутреннюю юность и пылкость в своём творчестве, могут гордиться: их Чаплин признаёт. Сам он стал актёром, в очень ранней молодости. Выступал со своим номером, чем-то вроде моноскэтча, в кабачках и небольших варьетэ. Не Представлял собой ничего особенного. Денег получал мало. Однажды он простудился и потерял полос. Отказаться от выступления было невозможно: каждая копейка была дорога. Он вышел на эстраду и сыграл свой скетч без слов - мимически. В этот вечер и родился Чарли Чаплин.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.