Рассвет 16 октября 1944 года. Утро холодное, с заморозком. Ясная заря предвещает светлый, солнечный день. Медленно светлеет октябрьское небо, и особенно медленно ползут стрелки часов, приближая момент, которого с великой верой и терпением ждал наш народ более трёх лет.

Ровно девять тридцать утра. На огромном пространстве небо окрасилось в багровый цвет, как будто вспыхнули в одно мгновение миллионы костров. Казалось, сам воздух стал горячим от огненных вихрей, устремившихся на запад, через границу.

Принимай, Германия! Началось!...

По сигналу гвардейских миномётов огонь открыли одновременно все артиллерийские батареи, находившиеся на советско - германской границе на протяжении многих десятков километров. Пять минут продолжался этот салют, возвестивший начало вторжения в логово зверя. Затем артиллеристы перешли на методический уничтожающий огонь.

Кто помнит виденную им на войне самую сильную артподготовку, пусть мысленно увеличит её масштабы в пять - десять раз, и тогда он представит примерно силу нашего огня при вторжении в Восточную Пруссию.

Через два часа орудия смолкают. Но гул прежний. Теперь все смотрят на небо. Эскадрильи штурмовиков и бомбардировщиков заходят над немецкими позициями. Затем поднимается в атаку пехота...

В небольшой, тесной землянке ожидаем первых результатов атаки. Время тянется страшно медленно. Стёкла в оконцах землянки тоненько позвякивают от стрельбы и близких разрывов. Наконец звонок из штаба батальона: перешли границу...

Через несколько минут мне показывают первое донесение с немецкой земли:

«Гвардеец Глебов был смертельно ранен в нескольких шагах от пограничной линии. Собрав остаток сил, боец дополз до нашего пограничного столба, обнял его, поцеловал, потом переполз пограничную межу и вонзил штык в немецкую землю. Вынесен с поля боя в бессознательном состоянии».

Добавлять к этим строчкам нечего. В этом весь русский народ, штурмующий Германию.

Днём на пограничной дороге встречаю двух автоматчиков:

- Откуда путь держите?

- Из немецкого города!

Как приятно слышать эти слова! На первых порах в них даже трудно поверить, настолько они необычно звучат. Со временем боец привыкнет произносить трудные названия немецких городов и фольварков, привыкнет к тому, чего он с верой и нетерпением ждал больше трёх лет, - к боям на немецкой земле. Но не забудется непередаваемое ощущение первых часов пребывания в Пруссии.

За пограничным ручьём, на окраине полуразрушенного немецкого городка Эйдткунена, огромное полотнище, только что поставленное нашими дорожниками: «Германия». Чёрный фон полотнища сливается с обгорелыми руинами, и кажется, что белые буквы написаны на пепле немецкого города.

С пограничного столба сбит жестяной имперский орёл со свастикой. Он валяется в дорожной пыли - изуродованный, жалкий, побеждённый. Танки оставили на жестяном чучеле ребристые следы гусениц.

На берегу первый обелиск героям, вступившим в Пруссию, небольшой транспарант, написанный наспех: «Здесь 18 октября, в 10 часов 30 минут, гвардейцы подразделения офицера Курешова первыми перешли границу».

Рядом - свежевыкрашенный советский пограничный столб. Первая вахта на государственной границе. Её несут комсомолец Ефим Котин из колхоза имени Чапаева, Борского района, Куйбышевской области, и красноармеец Николай Михайлович Лопатин, работавший до войны на молококомбинате имени Горького в Москве.

И вот первый немецкий дом. Он расположен на дамбе, пересекающей пограничный ручей. Здание неуклюжей прусской постройки, с узкими окнами, недавно выкрашенное, но не ставшее от этого привлекательней. Огромная надпись на стене извещает, что нижние чины могут получить здесь закуску и выпивку и приятно провести время. Солдатский кабак с заплёванными полами и порнографическими картинками на стенах!

Так началась Германия.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.