В добрый путь Кастуся!

На следующий день Кастусе передали красивые серьги с подвесками, в которых Елена Николаевна играла Ларису. В тот же день ей вручили бархатную коробочку с жемчужным кулоном и запиской: «Милой Кастусе от Турчаниновой». Потом она получила большую брошь от Рыжовой, бирюзовые серьги от Яблочкиной, те, в которых и она играла Ларису. И в театре шутили:

- Нет, наша Кастуся - далеко не бесприданница...

... Приходит день премьеры, 11 сентября 1948 года. Кастуся хочет заранее приехать в театр, чтобы не пришлось перед самым спектаклем через весь город ехать на троллейбусе. Но раздаётся звонок по телефону: её приглашает к себе Варвара Николаевна Рыжова - они вместе поедут в театр на машине.

Встречает её Варвара Николаевна словами:

- Душенька, идите сюда и сразу ложитесь. Отдыхать, отдыхать!

И сама уходит. Кастуся лежит на большом старинном диване. На стенах фотографии: Варвара Николаевна в разных ролях, портрет Ермоловой с собственноручной надписью. В доме тишина необыкновенная. И вдруг она слышит за стеной чей-то приглушенный голос. Кастуся вслушивается и приподнимается удивлённо: от первого до последнего слова повторяет свою сегодняшнюю роль 75-летняя актриса. А сколько раз приходилось уже народной артистке СССР Рыжовой играть тётку Карандышева! Этого Кастуся тоже никогда не забудет.

... Её артистическая уборная вся в цветах. Букеты, корзины, письма. «Милые вы мои, - думает Кастуся, - как хорошо мне!». Она подходит к огромному букету белых хризантем. Записка: «Волнуюсь вместе с тобой... Юрий». Кастуся улыбается: пришёл всё-таки, бежал, наверное, с репетиции... Конечно, он волнуется сейчас, так же как она волновалась тогда, зимой, на премьере балета «Ромео и Джульетта». Муж её, Юрий Гофман, артист Большого театра, исполнял тогда партию Ромео. Они всегда приходят друг к другу на спектакли, советуются, спорят - самые большие друзья и любящие супруги.

Кастуся вспоминает, как он помогал ей тогда же, зимой, когда срочно нужно было выучить роль Виолы. Зеркалова заболела, Еремеева, вторая исполнительница этой роли, была занята в «Русском вопросе», и за три дня нужно было подготовиться к спектаклю. Юра прибегал вечером из своего театра - репетировал тогда Грея в «Алых парусах», - садился рядом и всю ночь помогал учить ей роль, подавая реплики подряд за всех действующих лиц.

- Друзья мои, что это за страна? - вопрошала Кастуся.

- Иллирия, прекрасная Виола, - монотонно бубнил Юрий, и она видела, каких трудов ему стоит не уснуть...

С улыбкой она садится к зеркалу. И потом, пока её гримируют и одевают, Кастуся всё больше уходит в себя. И вместе с костюмом Ларисы к ней приходит настроение любимой героини. Она вспоминает красавицу Волгу. Она и выходит не на сцену, а в «ларисин сад»,

и не кулисы видит перед собой, а чудесный волжский солнечный пейзаж. И той же мольбой звучит её голос.

После первого акта в артистическую уборную Кастуси Роек пришла её учительница - Вера Николаевна Пашенная.

- Молодец, - сказала она, - но есть замечания. Сейчас не буду говорить. Только одно: длинные платья обязывают. Ты ещё не привыкла к ним, но постарайся не делать резких движений.

Она обязательно учтёт замечание педагога. Что-то ей ещё нужно было вспомнить перед вторым актом? Ах, да! На генеральной репетиции подвела ее шумовая бригада: слишком быстро подъехала к дому Огудаловых тройка Паратова, - она и прочувствовать ничего не успела. Кастуся идёт к шумовикам. Здесь она старая знакомая, «своя»: когда училась в Щепкинском, работала в этой бригаде, изображая выстрелы, громы и молнии.

- Для тебя, - говорят шумовики, - мы так подъедем...

И начинается второй акт.

«О, за меня не бойтесь! - выкрикивает Карандышев. - Я в обиду не дамся. Попробуй он только задеть меня, так увидит...»

А Лариса уже не слушает его. Далеко-далеко звенят, заливаются колокольцы. Паратов! Она мучительно вслушивается, она чуть привстала в кресле: остановится или не остановится? А тройка ближе, ближе... Тянутся томительные секунды. И вдруг: «Тпррру!!!» - под самым окном. Остановился, приехал, вернулся! Она в изнеможении откидывается на спинку. Не подвели старые друзья-шумовики - хорошо «подъехали»!

Продолжается спектакль, и всё время молодая актриса чувствует внимание и заботу со стороны всех, кто окружает её. Суфлёр Тина Гавриловна, старушка, которая суфлировала ещё Ермоловой и Южину, ласково улыбается ей сквозь очки.