У подножья Памира

В Ерофеев| опубликовано в номере №98, март 1928
  • В закладки
  • Вставить в блог

У нас никто не курит. Опиум у афганок покупать надо, а они только серебро и золото берут.

- А кто же сейчас курил? Мы слышали запах опиума.

- У нас никто не курит, - с тем же спокойствием и убедительностью ответил аксакал. - Было три старика, которые курили, но сейчас они далеко, на летовке.

Видя, что из «седой бороды» ничего не выжмешь, мы направились прямо в жилище, откуда все еще волнами доносился запах тлеющего мака.

Вместе с переводчиком мы осмотрели, кажется, все чуланчики и закоулки дома, но курильщиков не нашли. Вероятно, их уже успели предупредить.

Экскурсия в кишлак окончилась неудачно, но мы не сдались. Я решил действовать через переводчика, который, кстати, был по внешности сильно похож на опииста. Позвав таджика в палатку, я долго объяснял ему, почему мы интересуемся опиумом. Я сказал, что мы хотим только снять курильщиков и не собираемся никуда сообщать о виденном. В конце разговора я намекнул, что и сам не прочь бы покурить.

- На тебе три рубля и достань к завтрашнему дню побольше мака. Часть мы дадим тебе, а другую выкурим сами. Не знаю, что больше подействовало на переводчика - мои объяснения или несколько новеньких серебряных монет. Но он согласился и тотчас же ушел в селение и пропадал там всю ночь.

Рано утром проводник вернулся в лагерь в сопровождении здорового таджика. Лицо и мускулистые руки его спутника были покрыты густой черной шерстью. Таджик смахивал на первобытного дикаря - людоеда, как их рисуют в приключенческих романах.

- Вот этот человек, - сказал переводчик, - пойдет сейчас к афганцам за опиумом... если вы его тоже угостите, - добавил он нерешительно.

Черный таджик достал из - за пояса какой - то кожаный мешок и побрел к Пянджу.

«Как он переплывет?» - мелькнуло у меня в голове. Река в этих местах совершенно взбесилась и ворочала пудовые камни. Но таджик совершенно спокойно шел к берегу, как будто ему предстояло лишь легкое купанье.

Остановившись у водоворота, он начал дуть в мешок, и скоро его изумительная «лодка» была готова к плаванию. Это был «турсук» - местное приспособление для плавания через бурные реки. Устройство его чрезвычайно просто: с убитого барана особым способом таджики снимают шкуру целиком, совершенно не повредив ее. Места, где были ноги, перевязываются ремнями, а другие отверстия заделываются деревянными кленками. На месте шеи вставляется трубка, через которую вдувают воздух. Трубка закупоривается деревянной пробкой - и турсук готов к действию.

Таджик привязал левую руку к «ноге» турсука и начал медленно входит в ледяную воду. Потом он лег на турсук, и плавно работая правой рукой и ногами, понесся по бушующей реке. Несколько секунд - и пловец, подхваченный стремительным течением, скрылся далеко за поворотом реки.

В полдень наш пловец вернулся. Развязав одну из «ног» турсука, он достал из него круглый кусок сырого опиума. Я заметил, с какой жадностью пловец смотрит на желтый, неприятно пахнущий маком круглый комок, и отломил ему половину.

Через полчаса мы снова были в селении. Но на этот раз его жители приняли нас более радушно. Несколько мужчин с радостью согласились продемонстрировать перед нами, как они курят опиум.

Мы направились в ближайший дом, а курильщики побежали за трубками. На пороге жилища стояла молодая женщина с красивым, но преждевременно состарившимся лицом: она молчала, но по ее глазам было видно, что она ждет от нас «угощения».

- Разве женщины тоже курят? - спросил я у проводника.

- Очень многие. За опиум они готовы на все, - равнодушно ответил он.

Мы хлопотали вокруг аппарата, а курильщики торопливыми движениями расстилали паласы и делали из коровьего масла свечи. Через несколько минут все было готово для съемки. Таджики и таджички, устроившись поудобнее на коврах, начали с наслаждением глотать противный дым тлеющего опиума. Очень скоро они перестали нас замечать, целиком отдавшись опьянению.

К концу съемки меня стошнило. Я с радостью вырвался из клубов дыма, наполнивших огороженный высоким глиняным забором двор.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Третье апреля 1917 г.

Приезд В. И. Ленина из-за границы. По личным воспоминаниям