В город Винь я попал в июне 1975 года, всего через месяц после окончания войны во Вьетнаме. О существовании большинства городских кварталов можно было догадаться только по прямоугольным площадкам щебня, которые поднимались слева и справа от проезжей части улиц, к тому времени уже расчищенных от битого кирпича, снесенных столбов и вывороченных деревьев. Немногие каким-то чудом уцелевшие дома, с иссеченными осколками фасадами, в окружении пальм и цветущих деревьев, тоже с израненными стволами, казались ирреальными оазисами на фоне каменного крошева, в которое превратили Винь американские бомбардировщики. Нас повезли на бывшую окраину бывшего города, к высокому кирпичному зданию, которое, не загороженное другими строениями, было видно теперь отовсюду. Городская теплоэлектростанция была главной целью американских ракет и бомб. В ее стенах зияли пробоины, а покореженные конструкции являли хаос противоборства металла с металлом. В машинном зале шёл ремонт поврежденного агрегата. Он пострадал в первые бомбежки. Остальные успели демонтировать, укрыть в горных пещерах, где они давали энергию подземным заводам, фабрикам, госпиталям, школам. Этот, израненный, оставался на месте. И теперь его возвращали к жизни, чтобы он дал ток возрождавшемуся из руин городу. Я прочел на агрегате фирменную марку «ЛМЗ» – Ленинградский Металлический завод.

А вскоре на Дунае, у Железных Ворот, мне довелось побывать на румыно-югославской гидроэлектростанции, где установлены девять уникальных поворотно-лопастных турбин с диаметром рабочего колеса в 9,5 метра. И опять на них была та же марка: «ЛМЗ». Память, как нитка, нанизывает бусинки фактов. Сначала им не придаешь значения, но когда они выстраиваются в логический ряд, начинаешь осмысливать все явление целиком. Я видел, как энергия, выработанная ленинградскими турбинами, работала на Оби, Енисее, Ангаре, Ниле, в Средней Азии, на Дальнем Востоке. И захотелось поближе познакомиться с их создателем – Ленинградским Металлическим заводом.

Заводы что люди: рождаются, растут, трудятся, стареют... Только смена поколений происходит у них иначе, чем у людей. Предприятие работает, выпускает продукцию, торопится, старается идти в ногу со временем, что-то меняет, что-то модернизирует, расширяет производство, обновляет номенклатуру. Приходит момент, когда этот не особенно заметный процесс приводит к качественному скачку, равносильному рождению новой жизни. Правда, здесь нет резкой разницы: вчера завод был одним, сегодня вдруг стал совершенно иным. Но если сегодняшний сравнить с тем, что стоял на этом месте лет двадцать – тридцать назад, тогда такой вывод правомерен. Завод стал другим, хотя и в новом кое-где проглядывают черты ветерана. И имя свое новый унаследовал от предшественника. Это как у людей фотографии разных поколений одной семьи: дед, отец, сын. Одна фамилия, похожие лица с «фамильными» веснушками, а люди все-таки разные.

Исторические события не обходят заводы стороной. Историю творят люди, они же строят заводы.

Прошлым летом коллектив Ленинградского Металлическцго завода провожал на Саяно-Шушенскую ГЭС очередное рабочее колесо. Митинг состоялся прямо у этой отправлявшейся в дальний путь махины. Рядом с нею, на более скромной платформе, пристроилось еще одно колесо гидротурбины , которому после окончания торжественной части надлежало вернуться в свой цех № 19 на место «вечной стоянки» у стенда с цветными диапозитивами Са-яно-И ушенской ГЭС, чтобы всем своим видом исторической реликвии демонстрировать, с чего мы начинали электрификацию страны и чего достигли. А было время, это колесо славно поработало на Акуловской бумажной фабрике. Но и у машин наступает срок, когда нужно уходить на покой. Вот и оно перешло однажды в разряд экспонатов.

Первые гидравлические турбины Металлический завод начал выпускать в 1924 году. Их мощность – акуловская из той серии – равнялась 370 киловаттам. Турбина Саяно-Шушенской ГЭС, рабочее колесо которой провожала на Енисей «бабушка» отечественной гидроэнергетики, способна в максимальном режиме достигнуть мощности 750 тысяч киловатт – в две тысячи раз больше!

Какие тут могут, быть комментарии?

Ленинский план ГОЭЛРО, шестидесятилетие которого страна отметит в этом году, предусматривал строительство в течение десяти – пятнадцати лет тридцати районных тепловых и гидроэлектростанций общей мощностью в Т миллион 750 тысяч киловатт. Сейчас Металлический завод спроектировал и изготовил для Костромской ГРЭС паровую турбину мощностью в 1200000 киловатт. Этот агрегат не только качественная ступень в отечественной энергетике, но и основа для серии паровых турбин до двух миллионов киловатт.

Это трудно представить: на одном валу будет сосредоточена энергия, превышающая весь план ГОЭЛРО! Поищем какие-то более простые ассоциации, более конкретные сравнения и показатели. Поразмышляем немного с карандашом в руках, попытаемся отвлеченные цифры наполнить зримым содержанием, поддающимся анализу на основе личного опыта каждого из нас.

Пойдем от общего к частному.

В свое время великий русский физик Александр Григорьевич Столетов писал: «В электричестве человек нашел путь к решению самых разнообразных, самых фантастических задач своего ума». За минувшие с той поры годы применение электричества так расширилось, приобрело столь изощренные формы, что даже слово «фантастика» не может передать всех его нюансов. При рождении двадцатое столетие нарекли веком электричества. И хотя за восемь своих десятилетий век этот сделал немало великих открытий и был не единожды переименован (в век атома, в век космоса), все-таки и поныне он остаётся веком электричества. И производство электроэнергии по-прежнему превосходит по своим темпам все другие отрасли. В прошлом году в нашей стране было произведено ее в 26 раз больше, чем в предвоенном 1940-м. Даже тот факт, что во всех статистических отчетах производство электричества стоит всегда на первом месте, лишний раз подчеркивает определяющую роль энергии для успешной работы других отраслей хозяйства.

Энерговооруженность повышает производительность труда рабочих, инженерно-технических работников, служащих. В нынешней пятилетке производство электроэнергии в Советском Союзе увеличится на 341,4 миллиарда киловатт-часов в год и достигнет 1340 – 1380 миллиардов киловатт-часов.

А что такое киловатт-час?

Его достаточно, чтобы выплавить 1,48 килограмма стали, добыть 30 килограммов угля, испечь 36 килограммов хлеба, вывести в инкубаторе 30 цыплят. В среднем один городской житель расходует в год 302 киловатт-часа электроэнергии. Столько съедают наши электролампочки, холодильники, телевизоры, стиральные машины, электробритвы, кофемолки, миксеры – все, чем мы оснастили свой быт.

Таким образом, за сутки ленинградская паровая турбина мощностью 1200000 киловатт может выработать электроэнергию, достаточную для того, чтобы выплавить около 43 тысяч тонн стали или добыть 864 тысячи тонн угля. Этой энергии будет достаточно, чтобы вспыхнул свет и заработали бытовые приборы в квартирах примерно тридцати пяти миллионов горожан.

Есть и другая сторона дела. Крупные электростанции наиболее экономичны. Братская ГЭС, вырабатывающая ежегодно до 28 миллиардов киловатт-часов (больше, чем любая другая гидростанция в мире), уже пятикратно вернула затраченные на нее средства. Намного дешевле становится электроэнергия тепловых станций, если они оснащены мощными турбинами, работающими при высоком давлении и больших оборотах. Так что агрегат, сосредоточивающий на одном валу весь план ГОЭЛРО, не плод гигантомании – его рождение диктуется экономической целесообразностью...

...А начиналось все на Ленинградском Металлическом с медной сковородки. Ее, прародительницу современных агрегатов, можно увидеть в заводском музее. Сто двадцать лет экспонату, а хоть сейчас ставь на плиту: сделана на совесть.

В середине прошлого века заневская часть Санкт-Петербурга, что лежала против Смольного, представляла собой дачный пригород столицы. Располагалась тут крепостная деревенька Полюстрово графа Кушелева-Безбородко, а вдоль берега реки тянулись особняки и усадьбы столичной знати и богатеев. Славился район целебными железистыми водами известных полюстровских источников, около которых обустроился модный курорт. Этим, видимо, больше всего и объяснялось, что место оставалось зеленым оазисом, к которому со всех сторон уже подступали заводики и фабрики развивающегося промышленного пригорода Петербурга.

В 1852 году в списке полюстровских землевладельцев прибавилась еще одна фамилия: 1-й гильдии купец, потомственный почетный гражданин Сергей Нефедьевич Растеряев приобрел на публичных торгах продававшийся с молотка небольшой кожевенный завод разорившегося купца Авдеева – одноэтажный каменный корпус да несколько деревянных сараев. Фамилия Сергея Нефедьевича абсолютно не соответствовала его сути. Человек он был совсем не промах: владел в городе каменными домами, землями, химическим и кирпичными заводами, держал торговые лавки в Гостином дворе и Апраксинском рынке.

Постепенно полюстровская усадьба Растеряева расширялась и обустраивалась. В мае 1857 года тут устроили первую слесарную мастерскую с волочильным станом, пустили небольшую

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.