Цветы живые

Моя пьеса уже была написана ими, этими ребятами, еще до моей встречи с ними. Их молодость, уверенность, их беспокойство были настолько заразительны, а дела настолько значительны и глубоки, что я почувствовал большую ответственность перед этими людьми и перед теми, кто спросит потом: «А как начиналось теперешнее сегодня?»

Очень многое из того, что происходит в пьесе, взято мною из истории первой бригады коммунистического труда металлического завода. Я писал своего Николая, глядя на Ромашова. И для того, чтобы создать настоящий характер, мне надо было быть только честным.

Я хотел показать в пьесе истоки этого огромного движения и рассказать не только о существующем, но и о его будущем.

Любому я могу сказать: «Поезжайте в Ленинград. Там вы увидите пьесу, которую пишет сама жизнь».

Вечером я уехал в Ленинград.

Мы сидим с Ромашовым в небольшой комнате на Средней Охте.

- Многие еще нам не верят, - задумчиво говорит Ромашов. - Знаешь, есть люди, которые, если ветер, - спиной поворачиваются. Идут и назад смотрят. Бумажные розочки у нас один раз тоже были - два года назад. Только мы их выкинули.

- Расскажи, - прошу я.

И он рассказал мне историю с Сашей Лукьяновым, о которой уже говорилось выше.

- Выбрать себе в жизни цветы живые или бумажные - это очень важно. А нам скрывать нечего. - Ромашов упрямо собирает черные брови. - Мы ангелов не подбирали - производственной бригадой начали. Разное было. И Володьку Крестьяникова в Доме актера коньяком угощали. И вот я со всеми встречами да интервью героем себе казаться начал. И Николай чуть с завода не ушел, когда его комнатой обошли. Об этом даже в пьесе есть. Мы не стесняемся. Хочешь, я тебе свой дневник дам? Прочтешь до пятьдесят девятого года, а дальше тебе Толя Скобелев расскажет.

- А ты сам забыл разве?

- С пятьдесят девятого я не бригадир. У нас по очереди. Сейчас Толя. Потом другого выберем. Все время трудно. Всякие встречи, поездки заедают. Мы даже перед парткомом вопрос поставили, чтобы поменьше ездить, побольше работать.

Ромашов встал, вынул из ящика простого стола толстый коричневый блокнот и протянул мне...

25 ноября 1958 года

Сегодня! Уже, сегодня мы - бригада коммунистического труда. Может быть, рано, Миша? Еще не все на заводе верят. В своем цехе еще не все верят. Ну, что мы особенного показать можем? Кажется, это аванс. Еще надо отработать. Но все-таки, до чего же здорово!

4 декабря 1958 года

Сменщиков надо повернуть к себе. Вот если бы они стали коммунистической бригадой! Обидно, когда все убираешь, ухаживаешь за станком, как за маленьким, а на нем ребята не глядя работают. На себя обижаться надо. Только за собой смотрим. Так и дожили. У Кольки станок вывели из строя. Огорчился страшно. Думал, уйдет, а он, чертушка, все у себя в порядок привел, потом нам помогал, с учеником занимался. Крепкий парень Николай!

Вечером у кладовой на сварочном собрали тонну лома. Опять одной бригадой вышли. Остальные посмеиваются. Вот люди!

5 декабря 1958 года

Николай Мартыненков, Володька Крестьяников, Толя Скобелев и Саша Лукьянов ходили в детский дом. Там их ребята просто замучили своими вопросами. А потом решили создать и у себя три бригады коммунистического труда. Ничего себе, а?! Надо ходить туда как можно чаще. Толя жаловался, что с ребятами легко говорить, а к девочкам не знаешь, как и подступиться. Девчат с завода организовать? По-моему, правильно.