«Трое в синих макинтошах»

Впрочем, сам он на сходстве с персонажем картины никогда и не настаивал, это другие навязывали ему это сходство, а сам он вообще молчал и даже на выставку не приходил. Правда, прислал жену.

Так вот эти четверо подали жалобу и даже наняли адвоката, нашего местного парня, который обо всем нам рассказал. Интересно, что сначала один из них попросил Цурцумия принять участие в жалобе. Он пришел к нему вечером, когда Цурцумия отдыхал на веранде своего особняка. Цурцумия принять участие отказался, ссылаясь на то, что он вообще суд не переносит как зрелище.

Трое из четырех жалобщиков были жителями нашего города, а четвертый приехал из района. Он оказался директором чайной фабрики из Эндурска. Директор чайфабрики тоже не видел картины, но родственники ему о ней писали, что так, мол, и так, пока ты там сидишь на своей чайфабрике, тебя здесь исказил художник. Директор сначала отмалчивался, только спросил у родственников по телефону, кто такие двое остальных на картине. Родственники ответили, что остальных не знают, и, в свою очередь, спросили, что он думает по этому поводу.

— Что-то думаю, но это не телефонный разговор, — печально ответил он родственникам и положил трубку.

А думал директор чайфабрики, что это все дело рук райкома (так он потом рассказывал адвокату), что теперь его будут постепенно снимать с работы. Так как в Эндурске художественных выставок никогда не устраивали, по-видимому, он решил, что это вроде сатирических окон, которые устраивают во многих городах. Наверное, поэтому он интересовался и двумя остальными персонажами картины. может, думал, что там изображены директора других чайных фабрик, и хотел узнать, каких именно.

Оказывается, к моменту открытия нашей выставки он уже имел шесть или семь выговоров от райкома за махинации с чаем. Эти невинные махинации заключались вот в чем. Скажем, привозит колхоз на фабрику сдавать чай первого сорта. Допустим, привезли десять тонн. Фабрика определяет, что восемь из них соответствуют первому сорту, а две проходят по второму. Колхозу спорить некогда и невыгодно (еще к чему-нибудь придерутся), а непринятый чай может быстро испортиться, тогда еще хуже. И он соглашается.

Другой колхоз, у которого недостача по первому сорту, с удовольствием и. разумеется, за соответствующую мзду перепишет эти две тонны на себя, а взамен сдаст нужное количество второго сорта. Дело это стало настолько обычным, что представители некоторых колхозов, привозящих чай, уже сами, так сказать, за собственный счет, идут на сделку. Выбракуйте, мол, столько-то тонн, говорят они, но так, чтобы и нам кое-что перепало, мы тоже люди.

Одним словом, все это, конечно, делается, но партийными органами никак не одобряется.

— Государство от этого ничего не теряет, — пытался оправдываться директор чайфабрики на одном из бюро райкома.

— Поэтому покамест предупреждаем, — вразумительно отвечали в райкоме.

И вот приехал этот директор чайфабрики жаловаться на художника, а заодно и посмотреть на картину. Но картины на выставке уже не оказалось.

С одной стороны, это его обрадовало, но с другой — разожгло любопытство. Он явился на дом к Андрею с тем. чтобы посмотреть на свое изображение и. может быть, заодно узнать, кто остальные. Андрей сказал, что он его знать не знает и никакой картины показывать не будет.

— Или жаловаться буду, или покажешь, — пригрозил он Андрею. Андрей рассвирепел и просто вытолкнул за дверь директора чайфабрики.

— Ничего, на суде покажешь! — успел тот крикнуть.

В адвокатуре, куда он пришел нанимать защитника, он познакомился с остальными тремя жалобщиками: то ли они там толкались, то ли их адвокат познакомил. Ему ничего не оставалось, как присоединиться к этим троим, они ему показали фотографии картины, правда, черно-белые, но зато довольно больших размеров. Тут же, не сходя с места, он себя узнал.

Когда же адвокат вплотную взялся за дело (наш парень, кто его не знает), он обнаружил, что обвинить художника в оскорблении своих земляков будет трудно. Оказалось, что все трое городских жителей, претендовавших на оскорбительное сходство, в сущности, претендовали на сходство с одним из трех персонажей.

Само по себе это совпадение было бы не столь важным, если бы при этом пострадавшие от сходства были бы похожи между собой, что в жизни случается, конечно. Но как назло все трое были совершенно непохожи друг на друга, и в то же время каждый из них в отдельности был похож на одного и того же персонажа.

— Надо же дойти до такого ехидства, — говорили они по этому поводу. Адвокат предупредил своих клиентов, что защита художника обязательно

воспользуется этим коварным обстоятельством.

— Как же быть? — спросили они у адвоката, раздраженные неожиданным препятствием со стороны собственной внешности. При этом, по словам адвоката, каждый из них оглядывал двух остальных, как более виноватых в случившемся.