- Смотри, свитер, а?

- Ничего, - согласился второй.

- Такой бы?..

- Ничего бы... Но у тебя же есть.

- Все равно... Можно загнать.

- Ну к черту, противно!

- Зато деньги!

«Достоинство и деньги», «честь и деньги», «патриотизм и деньги» - спор продолжался, спор продолжается. И потому, понял я, стоит покопаться в прошлом Краковского и Валдаевского, стоит проследить, какими путями шло разрушение личности, как случилось, что для двух обыкновенных в прошлом ребят, мечтавших о том, о чем обычно мечтают в юности, дружба превратилась в сделку, счастье- в россыпь павлиньей расцветки синтетических носков, а след в жизни - в вещественные доказательства.

Принято считать биографией человека сухой перечень дат и событий, переездов, занимаемых должностей, изменений в семейном положении. Это внешние вехи человеческой жизни. Но у каждого человека есть и другие вехи, из которых складывается самое главное в человеке - его характер, и далеко не всегда они совпадают с анкетными данными или записями в трудовой книжке. В автобиографиях Олега Краковского, которые он составлял, время от времени устраиваясь на работу, не найти упоминания о встрече с Арло-Молюсом. А между тем это едва ли не самая заметная веха его настоящей, внутренней биографии.

Некогда профессия контрабандиста считалась на Черноморском побережье не менее законной, но более почетной, чем занятия коммерцией и маклерством на бирже. Подходили, крадучись, к затаенным гаваням смоленые фелюги, разгружались - на другой день в лавках Одессы появлялись турецкие ткани, греческий табак. Пропивалась выручка, и шхуны снова уходили на свой опасный промысел.

Арло-Молюс утверждал, что Эдуард Багрицкий в своем стихотворении «Контрабандисты» описал именно его. Возможно, кто-то и верит ему, возможно, кому-нибудь из прошлых или нынешних соседей Арло-Молюса по тюремным нарам кажется действительно романтической жизнь этого старика с нависшими бровями и орлиным носом. Арло-Молюс не отказался от своей профессии и после революции. Вряд ли деньги, заработанные им, можно назвать легкими: они оплачены доброй половиной жизни, проведенной в тюрьмах и лагерях. Теперь источниками его доходов были мелкие спекуляции, ростовщичество, сводничество. Но по-прежнему он, как говорят в Одессе, «любил легких денег»...

В один из весенних дней возле входа в клуб иностранных моряков и состоялась встреча Арло-Молюса с Олегом Краковским, в то время учеником седьмого класса.

Впрочем, к тому давнему весеннему утру, когда шестидесятилетний мошенник предложил безусому юнцу объединить свои капиталы для «бизнеса», Олег Краковский был уже достаточно подготовлен. В школе он уже слыл «оптовиком»: выклянчивал у иностранцев жевательную резинку и продавал товарищам. Усвоил он и нехитрую философию матери о хороших и плохих деньгах: «Хорошие деньги - это те, которые приходят в дом, плохие - те, которые из дому уходят».

По существу, в споре на тему «достоинство - деньги» Краковский сделал свой выбор еще тогда, когда впервые разделил выклянченную у иностранца жевательную резинку на три части и каждую часть сменял на мороженое, билет в кино и на школьный завтрак своего товарища. Встреча с Арло-Молюсом лишь утвердила его в принятом решении.

Сделка состоялась. Сделка была удачной. Разделили выручку и долго говорили о жизни. С того дня Олег Краковский стал постоянным помощником Арло-Молюса.

Сотрудничество их не было долгим. В один прекрасный день старый рецидивист вновь угодил за решетку. Оставшись без компаньона, Олег Краковский стал осторожно осуществлять горячую мечту о «своем деле», о «большом бизнесе». По его расчетам, к этому были все условия: страна все шире распахивала свои морские ворота, все больше иностранных вымпелов плескалось на одесском рейде. Так был сделан и другой выбор в споре на тему «честь и деньги»...

Пискун осуществил' свою мечту о «большом бизнесе» и «своем деле». Он умело прибрал к рукам несколько единомышленников, слоняющихся по вечерам перед интерклубом и добывающих «шмотки» иностранного происхождения. Теперь ему не приходилось рисковать самому, оглядываться на дружинников и комсомольский патруль: это делали младшие компаньоны. Сам же Краковский лишь намечал «объект», вырабатывал план действий и отдавал приказы.

Нейлоновые кофточки, платки, валюта, но в основном носки. Заключались сделки. Доходы росли. И когда Краковский узнал, что некий иностранный моряк по имени или кличке Франек (как выяснилось позже, он был связан с западногерманской разведкой) предлагает сделку на пять тысяч рублей, глаза Пискуна восторженно заблестели, и он ни на секунду не задумался, зачем иностранцу столько советских денег и почему он выставил требование, чтобы деньги были в крупных купюрах и желательно не новыми бумажками...

Есть жесткая логика жизни. Сказав «а», человек должен сказать «б». Никому никогда не сходили бесследно даже мельчайшие сделки с совестью. Они накапливаются в человеке, точно радиация, количество превращается в качество. Выбрав для себя окончательное и бесповоротное решение в споре на тему «достоинство - деньги», «честь - деньги», Краковский не мог не сделать выбора и в определении для себя более высокой и, как некоторыми считается, более абстрактной категории - «патриотизм».

Да, к этому шло. К этому не могло не идти.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.