Вот почему я не устаю повторять о той высокой гражданской ответственности, ложащейся на плечи актера, когда он выбирает новую роль. Вот почему считаю, что говорить со сцены надо только о самом главном, насущном, говорить страстно, убежденно и непременно умно. Только тогда мы можем оправдать свою роль, свою профессию.

Интересно наблюдать за Ульяновым во время беседы.

Он сидит, упершись локтями в колени. Руки, натруженные руки рабочего человека, крепко сцеплены и «молчат». На лбу крупная складка морщин. Когда говорит, точно атакует собеседника. Выдерживает паузы для возможных возражений. Не отметает походя чужих мнений. Умеет переубеждать, как сама жизнь, — аргументами.

— Мы иногда слишком упрощенно представляем себе воздействие искусства на человека. Думаем: прочитает роман, посмотрит зритель пьесу и станет послушно подражать героям, перенимать их благородные привычки, вкусы, манеру поведения. Конечно, нельзя начисто отметать такое влияние. Но, право же, оно слишком легковесно и быстро забывается. Важнее и гораздо существенней, когда искусство глубоко проникает в человеческий разум и душу, когда оно учит размышлять, когда вовлекает зрителя в круг тех проблем, над которыми мучился артист, решая их вместе с режиссером в процессе создания образа, который стал для него ответом на самое волнующее, самое актуальное в сегодняшней жизни.

Пора на сцену. Я остаюсь в тесной актерской уборной среди париков, бутафорских зеркал, костюмов, тюбиков с гримом.

Наш диалог с Ульяновым складывался на протяжении нескольких лет. Мы давно знакомы и даже земляки. Я бывал в небольшом сибирском городке Таре, как бы затерянном в тайге, на севере, за сотни верст от Омска. Отсюда четверть века назад приехал в Москву Миша Ульянов — сын солдата и землепашца.

Его первой московской улицей был Арбат, «первым университетом» — Щукинское училище при театре Вахтангова. А сегодня он один из ведущих актеров этого театра, один из лучших советских артистов. Я знаю, как гордятся им сибиряки, как дорожат его репутацией.

Однажды на сцене студенческого театра должна была идти пьеса, в которой когда-то играл Ульянов. Ребята решили списаться с актером, попросить совета, а если удастся, то приехать к ним на премьеру. Но в последний момент главный исполнитель совершил неприглядный поступок. «Ты недостоин играть эту роль», — сказали ему товарищи.

То был высший суд для парня, урок на всю жизнь. (Кстати, позже он стал профессиональным актером и Михаила Ульянова считает своим учителем.) А ведь многие из тех ребят никогда в глаза не видели актера. Знали его по фильмам, телевизионным постановкам да по газетам.

Я как-то рассказал Михаилу Александровичу об этом случае. Он сдержанно улыбнулся и ответил:

— Актер постоянно несет ответственность за своего героя. И тогда, когда фильм или спектакль пошел, и когда даже забыт критикой. А все потому, что цельный образ настоящего героя зритель навсегда полюбит и оставит в своем сердце.

— В таких случаях зритель берется за перо и делится мыслями с актером. Не могли бы вы, Михаил Александрович, привести пример из своей биографии?

— После выхода на экран «Председателя» я получал много писем. В одном из них автор писал, что, посмотрев картину, решил вступить в партию. В другом, полученном из Сибири, старый колхозник сокрушался, что нет у них такого вожака, как мой герой Егор Трубников, а то бы дела в колхозе пошли лучше...

Все это я говорю для того, чтобы еще раз подчеркнуть: нам, актерам, не дано никакого права даже с годами снижать к себе требовательность.

Помню, как-то в разговоре я спросил Ульянова:

— Чем вы руководствуетесь, Михаил Александрович, когда выбираете роль?

— Социальной направленностью и значимостью поступков моего будущего героя, — ответил, не задумываясь, актер. — Мне хочется знать о нем все: что его волнует в жизни, готов ли он вступиться за правду, может ли принести людям пользу. Не размахивая руками, не говоря громких и пустых фраз, а просто примером своей жизни. Короче, наши идеалы с ним должны совпасть. Искусству театра, равно как и другим видам искусства, дано открывать в человеке новое, неизведанное. В жизни каждого идет постоянный процесс открытия мира. Но для этого нужны пьесы, сценарии с большой философской мыслью, яркими, зримыми героями. Ведь только смело проникая в сложные процессы действительности, выявляя ее конфликты, вскрывая противоречия нашего развития и умея в этом художественном анализе занять ясную и четкую позицию партийного художника, можно добиться подлинного успеха, сделать произведение искусства могучей силой общественного прогресса.

Я перебираю в памяти героев Ульянова и как бы продолжаю диалог с актером: Санька Григорьев из каверинских «Двух капитанов», Киров в «Крепости на Волге» И. Кремлева, а позже Сергей Серегин из «Иркутской истории» А. Арбузова и его же Костя Белоус в «Городе на заре». Дальше Бахирев, Данилов, Егор Трубников... Все они были предопределены для него ульяновским складом характера, его собственной рабочей биографией, были близки и понятны ему по духу, нравственным идеалам, жизненной ориентации.

— Если говорить о равноценных по силе и глубине мыслей героях, мне больше нравится играть современников, — развивает свою мысль Михаил Александрович.

В театре антракт. Мы продолжаем прерванный разговор.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.