15 октября 1918 года в запыленном штабном вагоне, остановившемся на станции Воропоново, под Царицыном, происходило военное совещание.

Вокруг стола, на котором была разостлана полевая карта-трехверстка, исчерченная карандашом, сидели загорелые до черноты командиры и политработники. Доклад делал Ворошилов, молодой, с темно-русыми волосами, расчесанными на боковой пробор. Кожаная куртка его, перетянутая боевыми ремнями, лоснилась как кусок антрацита.

- Нечего скрывать, товарищи, положение очень тяжелое, - негромко и серьезно говорил командарм. - Казаки наседают. Генерал Краснов, после того как мы его разгромили в августе, получил от кайзеровских оккупантов боеприпасы и опять лезет на Царицын. Мобилизована вся Донская область. Против нас брошено 12 конных и 8 пехотных дивизий - не менее 60 тысяч штыков и сабель, около 300 пулеметов, 150 орудий, бронепоезда. Наши силы, как вам известно, - 50 тысяч человек, - Ворошилов умолк, постучал пальцами по карте. Брови сдвинулись. - Как мне только что сообщили, наши части оставили станцию Басаргино...

- Басаргино? - тревожно вырвалось у кого-то.

- Да. Противник в двадцати километрах от Царицына.

Командиры сумрачно переглянулись и притихли, положив руки на эфесы кавказских, отделанных серебром шашек. Кто-то вздохнул. Еще более тягостной стала тишина в вагоне. На путях перекликались резкими свистками маневрирующие паровозы, уныло пели вдали сигнальные рожки.

- К югу от Царицына Волга перерезана белыми, - продолжал Ворошилов. - Сообщенье с Астраханью прервано. Рассчитывать на помощь неоткуда. Надо, товарищи, отбиваться своими силами. И не только отбиваться, но и громить врага. Как мы его привыкли громить.

Кулик, начальник артиллерии 10-й армии, сердито притоптал подошвой дымящийся на полу окурок:

- Громить-то можно было бы, да чем? Снарядов - кот наплакал.

Крепко обитый, плечистый, с черной бородой во всю грудь, начальник артиллерии походил на самого заправского казака.

- Я снова послал требование в штаб южфронта, - сказал, нахмурившись, Ворошилов.

- А, штаб южфронта! - Кулик с досадой махнул рукой и отвернулся: о чем, дескать, говорить.

Все помолчали. Все знали, что нужны были снаряды, патроны, обмундирование для бойцов. А засевшие в Реввоенсовете республики и в штабе южного фронта агенты Троцкого оставили защитников Царицына, изнемогавших в борьбе с сильным врагом, совершенно без боеприпасов. Патроны и снаряды поступали сюда случайно, кое-как.

- Пока что наиболее действенный способ обороны - бронепоезда, - Ворошилов одобрительно взглянул на Алябьева, начальника бронепоездов. - Не любят их казаки.

- Пленные говорят, что у них называют наши бронепоезда «красными дьяволами», - отозвался Алябьев.

Молодое, смелое, обветренное лицо его улыбалось, примятая кожаная фуражка лихо сидела на затылке.

Действительно, десять царицынских бронепоездов, большей частью сооруженных из обычных платформ, обложенных мешками с землей, и нефтяных цистерн, в которых были прорезаны бойницы для пушек и пулеметов, наводили панический страх на белоказаков.

- Итак, товарищи... - начал было командарм и не закончил.

Снаружи послышался чей-то отчаянный, в холод бросающий вопль.

- Казаки!

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.