Дальше едем на машине через пески. Уже начинается весна. Кое-где прямо на барханах распускаются крошечные белые, розовые, голубые цветы. Они еще робкие, прячущиеся за кустами саксаула. Жаль, что не придется увидеть, как пески покроются после дождей тюльпанами, маками. Тогда, сказали нам, здесь будет очень красиво. Зато мы увидели много такого, что показалось нам более прекрасным. Мы видели, к примеру, выросшие в этой пустыне новые населенные пункты и людей, которые строили их...

Поселок Большой Хауз-Хан... Как старому доброму другу, обрадовались мы, встретив здесь заместителя начальника СМУ «Тедженгидростроя» Авлиякулы Хаялыева. Хауз-Хан теперь тоже относится к их управлению. Халлыев был одним из первых основателей поселка. Он приехал сюда с группой рабочих и геодезистов тогда, когда место было пустым, когда вокруг виднелись лишь барханы. Суслики разбегались из-под самых ног. Долго сверялись с картой, долго искали ту самую точку на местности, где должен был вырасти маленький городок на берегу моря... Да, моря! Вот тут скоро зашумят синие волны огромного Хауз-Ханского водохранилища. А вокруг запестреют совхозные посевы. Но пока здесь будут жить строители этого моря... Они вбили первый колышек в пересохшую почву, постояли, помолчали, как перед началом большой дороги, и принялись устанавливать привезенную с собой юрту.

На другой же день начали строить постоянные дома. Зной стоял нестерпимый. Солнце накаляло песок до того, что в нем можно было печь яйца. Работали утром, потом делали перерыв, и снова до поздней ночи стучали топоры, позванивали лопаты, спешно составлялся раствор для фундаментов. Он моментально схватывался на жаре, и люди должны были не отходить ни на минуту, чтобы не дать ему затвердеть. Спать в юртах было невозможно. Ночевали под открытым небом. Просыпались в постелях, полных песку. Так жили, так строили.

И вот первый ряд белых стандартных домиков прошагал через пустыню. Пустили движок, включили электричество. И лица словно осветились им. Было празднично. Немножко нарушило это настроение одно событие – смешное и грустное. Ночью метрах в трехстах от поселка рабочий нашел человека. Тот был без сознания. Немного не дошел, свалился. Когда его привели в чувство, он первым делом спросил: «Куда я лопал: в Мары или в Теджен?» Ему объяснили, что это новорожденный Большой Хауз-Хан. «Нет, – сказал тот, уверенно махнув рукой. – Такого не бывает. Я чабан. Я тут все знаю. В этом месте даже верблюжьей тропы не было. Нельзя в таком месте за полмесяца столько домов сделать. Так не бывает».

Оказалось, что чабан искал отбившихся от отары овец, долго блуждал по пескам, измучился и вдруг увидел вдали огни. Здесь не могло быть огней. Он был тут совсем недавно. Это было похоже на чудо. И человек пошел на свет, не веря в его реальность.

Долго еще водили пораженного туркмена от постройки к постройке. Он щупал их руками и повторял: «Я старый человек, но такого за всю жизнь не видел».

Сейчас в поселке уже больше восьмидесяти домов. А новые все строятся и строятся. Вдоль улиц ряды деревьев, арыки. Над крышей конторы выцветший от солнца флаг – обязательная принадлежность каждого обжитого места. Тут же расположились клуб, школа, столовая, ясли, пекарня, баня. А за ними пока еще небольшое водное пространство. Водохранилище тоже строится, расширяется день ото дня. Когда его доведут до проектной мощности, когда уйдут отсюда строители, в поселке будет совхозная усадьба. И будут кружить чайки над тем самым местом, где не было даже верблюжьих троп.

– Знаете, – обрадовал меня Халлыев, – те бетонщики, которых вы искали, здесь.

* * *

Вот и встретились мы с теми парнями, которых я так хотела увидеть.

– Вася! – крикнули из конторы. – Колбаско, тебя тут спрашивают!

Подошел русоволосый крепыш с проницательными серыми глазами.

– А, это вы и есть корреспондент! – говорит. – Вас наши ребята очень хотят видеть. Ждут сидят...

Мы заговорили о поселке, о здешней молодежи. Было уже поздно. Но Василий уговорил меня пойти в общежитие. Ребята действительно не спали. Это были обычные веселые хлопцы, очень боевые, очень разные: высокие и низкорослые, энергичные и степенные, холостые и женатые. Но что-то в них было общее... пожалуй, неуемное беспокойство. Какой-то чертенок, который сидит в человеке и не дает ему жить тихо, мирно.

– Как вам наш канал понравился? – сразу приступили бетонщики.

– А комсорга нашего видали? Бой-девка!

– Как там в Москве?

– А в Минске вы не были?

– А на Кавказе?..

Ого, сколько вопросов! Пришлось делиться впечатлениями о канале, о людях, рассказывать московские новости. Наконец я выбрала время и спросила:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.