Узкой змейкой разбежался Каракумский канал по. желтым просторам карты Туркмении. Змейка двух цветов. От Аму-Дарьи – синяя, уже существующая искусственная река. А дальше, до Каспийского моря, – красная. Это еще та река жизни, которую видят пока лишь проектировщики да мечтатели. Больше пятисот тридцати километров человеческого труда там, где летом стоит семидесятиградусная жара, где нет воды, где бесчинствует ураганный ветер – афганец... Это воистину подвиг!

Подвиг... Нам очень хотелось увидеть людей, совершавших его, людей, которые и сейчас продолжают свою будничную героическую борьбу с природой. И мы решили проехать по всей трассе канала.

Первые километры, первые встречи

Дорога бежит вдоль Копет-Дага. С одной стороны – поросшие колючкой серые такыры, кое-где перемежающиеся с грязно-желтыми песками, с другой – сплошной массив хребта, исчерченного сверху вниз снеговыми полосами. У его подножия, словно нарезанные ломти каравая, лежат зеленые холмы. Редко-редко промелькнет кучка плосковерхих хижин. Иногда они полуразвалившиеся, оставленные хозяевами. Сколько лет и даже десятилетий прошло с тех пор, как люди ушли ближе к воде!

Миновав районный центр, мы выезжаем на широкое асфальтированное шоссе, по которому торопливо громыхают самосвалы, груженные гравием и камнем. Они спешат на строительство Тедженского водохранилища. Этот большой искусственный бассейн будет регулировать уровень воды в канале и реке Тедженке.

Шоссе пересекает речку. Дождей не было с прошлой весны, но русло не пересохло, как бывало прежде. Быстрый мутноватый поток бежит к городу и дальше, на поля района.

А вот и сам канал. Здесь он неширок, еще не доведен до проектной мощности. Вдоль канала тянутся целые горы вынутого грунта, сыпучего, зыбкого. Невольно думается: каково-то было пробить в песке эту артерию жизни! И я вспомнила историю, которую мне рассказали еще в Ашхабаде...

Было это летом, в самый зной. Песок скрипел на зубах, засыпал глаза. А бараньи шапки-тельпеки рыжели от набившейся в них песчаной пудры. Умыться бы студеной водой, приложиться бы к ведру губами и пить, пить до ломоты в зубах. Впрочем, что уж говорить о студеной воде, когда и теплая-то выдавалась по строгому лимиту! Хочешь – пей, хочешь– мойся. Воду подвозили машинами издалека: техническую – для бетона и питьевую – для людей.

На участке круглые сутки гудели механизмы. Здесь работали бетонщики Колбаско.

Работа шла споро: ни минуты простоя. Мелькали обгорелые, с шелушащейся кожей руки, потные, блестящие лица. Гудели самосвалы. Пошел большой бетон...

Кто-то остановил Василия и отвел его в сторону:

– Слушай, водовозки застряли. Нечем бетономешалку заливать.

Глаза Колбаско сузились в щелочки, нервно запрыгали шарики на скулах. Он с минуту подумал, тяжело втягивая воздух, потом резко отрубил широкой ладонью:

– Не останавливать! Нельзя стоять!.. Будет вода!

По-прежнему гудели механизмы. Ложились на место неповоротливые железобетонные плиты. Была невыносимая жара. Даже ночью земля не отдыхала от зноя. А воду все не везли... Но бетон шел и шел, будто ничего не случилось.

Кончилась смена, и ребята Василия Колбаско молча свалились на койки. Лица их почернели, майки покрылись пятнами соли, губы у всех стали сухими, как бумага. Умываться было нечем, не осталось воды даже для чая.

Кто-то ругал шоферов, технику, пески... Но разве в том было дело, что поворчит для облегчения души усталый, наглотавшийся пыли человек? А знал ли кто-нибудь, что несколько часов назад двое из этих парней, не долго думая, спустили в бетон питьевую воду из собственной бригадной цистерны? Всю до капли. Об этом никто не говорил...

Я решила во что бы то ни стало найти ребят из этих бригад. Вот почему, попав в контору строительства Тедженского водохранилища, я тут же спросила:

– Не знаете ли вы, где Колбаско?

– Слыхали. Есть такие, г ответил заместитель начальника участка Халлыев. – Но не у нас.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.