Это история о девушке, которой было семнадцать, и о юноше – ее ровеснике. Конечно, это история о любви, и чтобы догадаться об этом, не надо быть особенно проницательным. Юность всегда грезит об алых парусах, под которыми приплывает счастье, – даже теперь, когда паруса заменены атомными двигателями. И наши семнадцатилетние тоже ждали своего волшебного корабля.

Это история о девушке, которой было семнадцать. В один прекрасный день она совершила первый в жизни решительный поступок и повергла бедную маму в первый обморок. Она безжалостно отрезала роскошные каштановые косы, которые привязывали ее к детству, и перекрасилась в желтоволосую Бабетту. (Увы, в наше время путь девушки к самостоятельности часто лежит через парикмахерскую!) Потом она... Впрочем, нужно ли рассказывать о последующих маминых обмороках? Достаточно сказать, что она была чудесной дочкой. А кто доставляет родителям больше огорчений, чем чудесные дочери?!

У нашей девушки было одно увлечение... Нет, пожалуй, не увлечение, а любовь – огромная любовь, о которой мне еще не время рассказывать, иначе вы угадаете конец истории...

Это история о юноше, которому тоже было семнадцать. Он тоже совершал решительные поступки, последствия которых папа разбирал с валидолом в руках. У вашего юноши тоже было увлечение – о нем он никогда не рассказывал приятелям. Но иногда по вечерам он ходил... я не скажу, куда, нет, я не хочу, чтобы история показалась слишком простой. Ведь на самом деле она оказалась такой сложной, какой бывает любовная история только у семнадцатилетних.

Они встретились на вечеринке. Повод для нее нашелся в календаре: в этот день исполнилось 275 лет со дня рождения немецкого физика Даниэля Фаренгейта. Кроме того, накануне родители одного из семнадцатилетних уехали на дачу, и это, пожалуй, было главным.

Они встретились на вечеринке. Как они попали туда? Вряд ли стоит объяснять: попасть в случайную компанию никогда не составляло труда. Ее пригласили подруги, пообещав при этом: «Там будет колоссально!» Согласитесь сами, что это очень заманчиво. Когда приглашают в театр или кино, ничего подобного не обещают: там не так уж часто бывает «колоссально». Девушка вошла, когда веселье было в разгаре. Танцующие висели друг на друге, нетанцующие шумно ПИЛИ «ПЛОДОВО-ВЫГОДНОЕ» вино.

Уже начали туманиться юные головы и проясняться взаимные симпатии.

Он стоял у радиолы и перебирал пластинки. Они встретились взглядами. И для них ворвался в душную комнату свежий ветер откуда-то из морских просторов. Чистый ветер, которым полны алые паруса долгожданного корабля, шепнул им: «Встречайте ваше счастье!» Или это им показалось? Так бывает, когда очень ждешь. Но они хотели верить, эти двое семнадцатилетних!

Весь вечер они очень старались понравиться друг другу. Но в свои семнадцать они уже усвоили правила хорошего тона для «светских» компаний: не быть сентиментальным– иначе будешь смешным; не быть серьезным, если не хочешь показаться скучным; быть пошлым, чтобы не прослыть серым; смеяться над прекрасным, чтобы создать себе репутацию интересного человека.

И он рассказывал анекдоты, и она звонко смеялась – иногда раньше времени, потому что все равно их не понимала. Они танцевали, пили вино, снова танцевали, и все это было действительно «колоссально» – не потому, что душераздирающе гремел с пластинки король рок-н-ролла Элвис Пресли, не потому, что долговязый юноша в очках прокричал песенку «Две маленькие ножки в нейлоновых чулочках», а потому, что в этот вечер они встретили друг друга...

Он пошел ее провожать.

Белой ночью пошел он ее провожать.

И в таинственной серебристой тишине заколдованного города ему хотелось сказать ей такие слова, которых не находил до него ни один влюбленный. Сказать, что она первой любовью озарила его жизнь, что весь мир стал от этого прекраснее и белая ночь волшебнее... и сказал:

– Погодка-то в порядке.

А она, очарованная ночью, чудеснейшей в ее жизни, ответила:

– Законная погодка..

Что делать – красота не вмещалась в рамки обязательного жаргона!

Дальше он шел и молчал и не хотел, чтобы она говорила: она была чудо как хороша, когда молчала! Ей очень шло молчание, как одним идет улыбка, а другим серьезность.

Она шла и молчала. И больше всего боялась, что он заговорит. Когда он молчал, то казался умнее и чище.

У ее дома они пожали друг другу руки. И не назначили встречи. И не говорили ни о чем. Она поднялась к себе и взяла свою скрипку...

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.