Товарищ Винь

Пожалуй, в тот тюремный год он до конца осознал, что такое классовая борьба.

...В Хюэ он больше оставаться не мог. Опасно было. Там, в своем родном городе, он был бы обречен... И Винь уезжает в Сайгон, с душевной болью прощаясь с семьей.

Его вела цель. А есть ли на белом свете люди более счастливые и закаленные, чем те, кто обрел – умом, кожей, сердцем, всем своим существом – цель.

– Я осознал, что цель жизни – идти путем революции, путем Маркса и Ленина.

Эти слова он произносит так же привычно, как «земля», «повилика», «мама», «сестра», которая сейчас, в 1978 году, – он говорит об этом с радостью – член бюро горкома партии в Хюэ...

Он учился на математическом факультете, вступил в комсомол, а через год – в партию. И еще через два месяца его избрали секретарем партячейки вузов Сайгона. Когда на севере страны, в Ханое, должна была состояться сессия Международного Союза студентов, подпольный горком партии вызвал Виня в освобожденные районы, чтобы оттуда отправить в Ханой, хотя и предстояла тяжелая и опасная дорога. Но он об этом не думал. Он в ночной деревне Дык Хоа одноименного уезда писал проект доклада, ища и находя слова о поруганной своей родине, о делах молодых патриотов, об интернационализме и солидарности молодежи земли.

В ту ночь каратели нагрянули в деревню. В ночной перестрелке один за другим гибли члены подпольного горкома. Секретарь и член бюро Чан Куан Ко, отстреливаясь, был тяжело ранен и, умирая, крикнул: «Долой американских кровопийц!»

– В его честь, – негромко говорит Винь, – мы только что построили канал большой оросительной системы в новом экономическом районе. Ударный отряд добровольцев построил! И назвал его именем.

То, что случилось в трагическую ночь начала шестидесятых годов, и то, что произошло недавно, в зените семидесятых, скреплено, слито для него в одно, цельный духовный мост выстроен в его сердце из прошлого десятилетия в нынешнее, ибо все это – и герои-подпольщики, и добровольцы сегодняшней целины – история молодежи его родины, его любимого Вьетнама, это его. Виня, жизнь, жизнь его сердца, и наш разговор надолго уходит в сторону...

Задачи Федерации молодежи страны сегодня. Руководящая и направляющая роль комсомола страны в жизни федерации, объединяющей комсомольцев и детей бывших буржуа, верующих, недавних солдат старого режима... Единому социалистическому Вьетнаму нужен, необходим единый фронт молодежи, единая федерация, И он, ее председатель, отдает этому все силы. Когда вспыхнула новая угроза над родиной, когда правящая верхушка Пекина, пытаясь диктовать его родине политические условия, спровоцировала кровавые конфликты на границе. Винь срочно созвал членов центрального органа федерации, которые выработали резолюцию и призыв к молодежи страны – быть готовой дать отпор провокаторам, защитить завоевания революции. Ударные отряды добровольцев на новых землях. Боевые отряды ополчения молодежи. В этом и его труд... Не за то гибли его товарищи в непроглядной ночи оккупации США, чтобы сегодня кто-то мог безнаказанно нарушать суверенитет и независимость Вьетнама.

...Гибли его товарищи, члены подпольного горкома. Винь был как бы помилован судьбой. Обыскивал его, по-видимому, солдат, сочувствующий борцам за освобождение, ибо все документы при обыске разорвал и выбросил. И сказал командиру роты: Господин лейтенант, разрешите этому парню продолжать учиться – он мой земляк».

А Винь и сам уже понял, что солдат был из Хюэ – по произношению. Только тот Виня знал, а он его – нет.

– Я повсюду искал этого солдата и сейчас ищу, но до сих пор безуспешно. – с мягкой своей улыбкой признается Винь.

Однако при повторном обыске умелые руки поднаторевших карателей обнаружили в его одежде зашитый документ, раскрывавший личность... Пленника сажают в тюрьму. Пытают на допросах.

Так начинался самый страшный и, может быть, самый высокий час его судьбы.

Скажу, что с этой минуты наша беседа пошла трудно. Подумалось: почему бы Виню обо всем последующем не написать раз и навсегда, чтобы снова и снова не рвать себе душу тяжелейшими воспоминаниями, не травить сердце возвратом в мрачное и мучительное прошлое? Почему, в самом деле, занятый и далеко не цветущего здоровья человек, каким является товарищ Ле Куанг Винь, должен повторяться, пересказывать пережитое? Однако вместе с моим собеседником мы приходим к выводу о том, что воспоминания нужны – живые, из первых уст, они – тоже оружие, ибо он, Винь, никогда не был жертвой, он был – бойцом.

Всегда! И перед судом антинародного режима, когда его то льстиво уговаривали, раздавали посулы, то, как оборотни, грозили, грязно оскорбляли. И на самом суде, открытом, показательном, когда творили расправу над ним и еще одиннадцатью подпольщиками Сайгона. И позже...

Всего, таким образом, их было двенадцать – и народ прозвал подсудимых «Отделением Виня». Чего от них добивались? «Скажите плохое о Северном Вьетнаме». Не добились. Они сошлись в решимости превратить судилище над ними в трибунал над преступлениями режима и разоблачали американских оккупантов и их лакеев, защищая честь и авторитет Национального фронта освобождения Южного Вьетнама.

Был объявлен смертный приговор.

Они встретили его лозунгами и песней. Их били, заталкивая в тюремную машину, а они, совсем еще молодые, гордились этим зловещим решением суда – гордились! Хотя и знали: приговор будет исполнен, надеяться не на что.