Чуть свет на завод пришла утренняя смена... 19 марта хермсдорфские обыватели были разбужены воем сирены. По центральной улице к заводу «Гэшо» на большой скорости мчались машины с солдатами.

Солдаты оцепили всю заводскую территорию, выстроились с винтовками наперевес. Был строжайший приказ никого не выпускать и быть готовыми открыть огонь.

Кто-то донес, куда заложена взрывчатка, потому что без промедления отделение саперов с офицером во главе кинулось к заводской теплоцентрали, к открытому люку, из которого мирно валил белый пар.

В тот же день начальник отдела кадров завода доносил директору Артуру Петцшу: «Гестапо арестовало группу рабочих из слесарных мастерских цеха тонкой шлифовки: Рихарда Бергнера, Вальтера Кнаппе, Вилли Тишендорфа, Курта Фойхта, Вальтера Бервольфа, Генриха Дегетхофа и Вальтера Тремлера. Вместе с ними были арестованы двадцать мужчин и пять женщин из числа восточных рабочих».

Начались допросы. Следствие подготовило такую формулировку: «Вышеуказанные обвиняются в государственном преступлении, выразившемся в попытке насильственными действиями изменить конституцию рейха... Вступив в контакт с русскими рабочими, они вели с последними тайные беседы на политические и военные темы, клялись им в пролетарской солидарности, в готовности оказать поддержку в их преступных делах».

Кольку Шляхина сразу же из мастерской доставили в «тихую комнату», к начальнику Дорфу. Дорф сидел за двухтумбовым письменным столом. На столе — черный телефон и в металлическом стакане аккуратно отточенные карандаши.

Дорф начал ласково. Попытался прежде всего внушить Кольке Шляхину, что у него впереди вся жизнь. Война кончится, его отправят домой, разрешат крестьянствовать, разрешат жениться, иметь семью. Надо об этом думать и мечтать. И ради будущего все честно рассказать. Первый вопрос: бывал ли он дома у мастера Курта Фойхта?

— Не, — ответил Колька Шляхин, — я его только по работе...

Дорф устало посмотрел на переводчика, попросил повторить вопрос. И тут Колька сообразил, что лучше всего упрямо твердить это неуклюжее, придурковатое: «Я Курта Фойхта только по работе...»

И тогда начальник Дорф махнул рукой. И как только он махнул рукой, лениво и театрально, в дело вступили двое из его команды. Начали отрабатывать свой хлеб.

Комната, где велись допросы, тихой называлась потому, что была обита толстым войлоком, а окна были закрашены белой краской, как в туалете, и зарешечены.

К Кольке Шляхину подошел здоровый парень, легонько взял за грудки, оттащил в сторону. Без злобы, просто так, вроде как по службе, шарахнул с правой.

Колька поднялся сам. В ушах звенело, в глазах туман, и в тумане качалось толстое лицо Дорфа, с царапиной на подбородке. Порезался, брившись.

— Когда первый раз ты был на квартире у мастера Фойхта? Вспомни, Шляхин!

— Я мастера Фойхта только по работе...

Тут за него взялись в четыре руки. Так удобней, когда надо выбить из человека душу, чтоб человек почувствовал себя куском мяса. Когда лупят ногой в печенку и локтем с маху по почкам, легко сломаться.

— Что ты делал дома у мастера Фойхта?

— Я мастера Фойхта только по работе...

И снова его били, поднимали с пола, обливали холодной водой из зеленого эмалированного ведра. В полу была дырка. Вода и кровь стекали туда.

На следующий день его опять повели на допрос. Он еле шел. Ноги не свои, руки не свои, в голове пустота.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.