– А ты, оказывается, еще и поэт. Как это романтично – моряк и поэт!
– Между прочим, до двадцати трех лет действительно писал стихи. Потом бросил. Поэзии нужно отдаваться целиком. А я штурман и отдаться поэзии полностью не в силах.
– А любви отдаться целиком в силах?
– Алена, один маленький совет: когда у тебя плохое настроение, не нужно его портить другим людям. Может, у тебя неприятности на работе? Нина Васильевна как-то странно смотрела на меня...
– Мне надо выйти. Извини. – И она оставила его одного.
Пока набирала номер телефона, рядом появился молодой человек. Подмигнул Алене. Она отвернулась: «Нигде от них покоя нет...»
– Папа, это я. Мне никто не звонил?
– Нет. А от кого ты ждешь звонка?
– Разве тебя интересуют мои друзья?
– Представь, интересуют.
– Мне должны были позвонить Алик, Эдик. Стас... Никто не звонил?
– Ты еще и смеешься?
– Почему? – Она и в самом деле улыбнулась. – Кажется, у меня скоро свадьба? Неужели и на свадьбу я не могу пригласить своих друзей?
– Можешь, конечно, – вздохнул отец. – Ты откуда звонишь?
– Мы с Петром ужинаем. В ресторане гостиницы «Советская».
– Ох, балует тебя Петр... Алена повесила трубку.
Домой поехали на такси. Каждый вечер, где бы они ни были, Петр привозил Алену к родителям. Если было не совсем поздно, некоторое время сидел в гостях, пил чай, разговаривал с отцом. Разговаривать друг с другом они любили. Главное, что их связывало, – серьезное отношение к жизни. Жизнь – сложная вещь, она требует к себе только одного – серьезного подхода. Запанибратства жизнь не терпит. Пока они разговаривали в таком духе, мать с Аленой обычно оставляли их вдвоем, уходили поболтать о своем. Впрочем, особой близости между матерью и дочерью не было, потому что мать в угоду отцу всякое искреннее признание дочери воспринимала как надвигающуюся катастрофу: господи, что-то должно обязательно случиться... Алена делала только вид, что она «шепчется» с матерью, признается ей в каких-то «секретах», – робкий и испуганный вид матери раздражал ее: «Неужели я когда-нибудь буду такой? Но почему, почему?!»
На этот раз часы показывали двенадцать часов ночи, и Петр, перебросившись с отцом несколькими фразами, попрощался и поехал к себе. Квартира, которую он снимал, была довольно далеко от центра, у метро Профсоюзная. Добираться приходилось около часа, поэтому он всегда спешил, если надвигалась ночь. На предложения отца или матери остаться у них Петр всегда решительно отказывался. И еще одна деталь – он редко когда приглашал к себе в гости Алену. Стеснялся чужой мебели. Всего чужого. Холодного. «Вот когда приедем в Мурманск, тогда...» Он всегда в радужных тонах обрисовывал свою однокомнатную мурманскую квартиру, и главное, почему он гордился ею, она была собственная, кровная.
Когда Петр уехал, Алена облегченно вздохнула. Очень устала за сегодняшний день. Ложась спать, думала: сейчас провалюсь в сон – и все. Но, странное дело, как только легла, так сон будто рукой сняло. Вспомнила, как Алеша поцеловал ее... Ну надо же! И опять стала улыбаться... Улыбаясь и вспоминая, она в конце концов заснула, а проснулась утром зареванная, в слезах...
Несколько дней прошли в тоске и томлении. Алексей не звонил.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Livejournal
LiveInternet
Блоги@mail.ru
Open ID
