ДА, товарищи, немало времени пришлось потратить, чтобы с верховьев Амазонки пробраться в Россию.

Это оказалось не так просто. Бывали дни, когда последняя надежда рушилась, и не было больше сил бороться с препятствиями. Но все - таки мы добились своего. Каучук, Амазонка, море - все опасности и ужасы позади.

И когда сидишь в комсомольском клубе, когда ходишь по снежным улицам Москвы, такой далекой кажется наша тропическая родина и полноводная Амазонка, широкая, как бесконечно длинное озеро с едва заметными берегам. Кажется, что тропическое небо, и пустая, непроходимая зеленая стена лиан и исполинских пальм, поля белых лилий и лотосов, в которые врезался наш плот, и зелено - красные попугаи, электрические ужи, крохотные колибри2) и громадные семисаженные удавы - все это только быстро промелькнувший сон. Но когда, неловко повернувшись, почувствуешь боль еще не заживших ран на ноге, тогда отчетливо поймешь, что и Амазонка, и буря в грозу, и ливень, и «попугаева змея» - все это действительно было, действительно пережито...

Меня зовут Диего. Мои отец и мать - португальцы. Мой же товарищ - метис: его отец - француз, а мать - индианка из племени Пано. Зовут его Жоао.

Мы оба жили в небольшом городе Иквитосс на берегу Амазонки в «независимой» республике Перу. 3) Да только независимость ее белым нитками сшита: что прикажут ей французские и американские банкиры, то и выполняет наше продажное правительство точно и беспрекословно. А в общем, как и везде за границей, - жмут бедняков и благодетельствуют богатым.

Комсомольцев в Перу почти нет. Движение наше только зарождается. Но о Советской России у нас мечтает каждый бедняк.

На следующий же день после того, как меня и Жоао выбрали делегатами на конгресс, нас забрала полиция.

Вместо Москвы мы полтора месяца просидели в этой проклятой тюрьме. Все наши старания удрать или наладить связь с ребятами, были напрасны: нас слишком хорошо сторожили.

Но товарищи не воле не дремали. Деньги, знакомство и сообразительность сделали, наконец, свое дело, и скоро, правда, с большой осторожностью, мы начали переписку. А через три дня мы удрали. Писать об этом нельзя, потому что можно засыпать тех, кто остался в проклятом городе.

Была бурная ночь, обычная в наше дождливое время года. Казалось, небо разверзлось, и потоки воды с шумом лились на землю. Почти беспрерывно сверкала молния и от этого еще темнее казалась обычно темная тропическая ночь.

Что есть силы неслись мы по улице заснувшего городка прямо к разбухшей от ливня широкой Амазонке. Там нас ждали друзья - свободные параорсы, 4) искатели каучука, которые отправлялись на своих плотах вниз по реке, чтобы продать свое богатство - 14 тон резины в городе Манаосе, главном порту Амазонки и центре каучуковского производства. Они были за нас эти смелые «охотники за резиной».

Всю ночь бушевала гроза. Наш плот бешено несся вниз по реке. При ярких вспышках молнии, сквозь пелену дождя была видна только быстрая широкая река, стена непроходимого девственного леса на берегу, да крепко скроенные фигуры наших друзей параоросок в своих широкополых шляпах с непременным кольтом у пояса.

Я истомился. Побег из тюрьмы и эта гроза на реке отняли у меня все силы. По качающемуся плоту я еле доплелся до навеса из пальмовых веток, грохнулся на циновки и заснул как убитый...

Я проснулся уже после полудня. Плескалась вода, где - то рядом тихо переговаривались параорасы, да слышно было громкое щебетанье птиц. Я выглянул из шалаша. Картина, которая представилась моим глазам даже для меня, жителя тропических стран, показалась слишком роскошной. Мы плыли уже в озерной части Амазонки. Здесь река словно распалась па бесконечный ряд маленьких озер, которые казались сплошным громадным цветником. Наш плот двигался не по воде потому что воды собственно говоря тут не видно было Здесь был сплошной ковер из го ловок водяных цветов и огромных кружев больших толстых листьев. Мы безжалостно разрезали этот волшебный ковер и оставляли за собой полосу воды, усеянную трупами лилий и лотосов.

ТАК плыл наш плот пять дней. Как мы и ожидали - никакой погони за нами не было. Хотя, может быть, канонерская лодка промчалась в одном из бесчисленных рукавов реки, но едва - ли: полицейские слишком неопытны и трусливы, чтобы здесь, среди лабиринта озер, вступить в борьбу со свободными параорасами.

На шестой день Табира велел остановиться. Он долго приглядывался к очертаниям берега, к одному ему известным приметам и, наконец, выбрал достаточно подходящее место для причала. Здесь в прошлом году он наткнулся на богатейшую рощу каучуковых деревьев и теперь решил остановиться и пополнить свои запасы резины. Мы тотчас же энергично принялись за постройку жилища.

Ни дверей, ни окон, ни стен у нашего жилища не было. Да и к чему? Это просто довольно обширный навес у пальмовых листьев, непроницаемый ни для палящих лучей, ни для проливных дождей. Восемь столбов, сделанных из дерева голубого блестящего цвета с красными и желтыми полосами поддерживают этот навес. Это дерево невероятно крепко, оно не портится и не гниет, а поэтому его и употребляют всегда для «скелета» дома. Между столбами висят циновки, спускающиеся из - под крыши до самой земли.

На четвертый день началось самое интересное - добывание каучука.

Странно, когда я говорил с русскими товарищами, громадное большинство их совершенно не представляло себе, что каучук, собственно говоря, растет на земле. Вы тоже удивлены этим. Ну, да, растет, потому что он в его первоначальном виде - ни больше, ни меньше, как сок особого каучукового дерева.

Табира не ошибся: в этом месте действительно росла большая роща каучуковых деревьев, больших и ветвистых, достигающих иногда 10 - 12 саж. высоты и около 1 - 11/2 арш. диаметре.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.