Однажды я по совету нашего заводского руководства сказал все-таки тренерам, что болит нога. К этому так отнеслись: дали нагрузку впятеро большую, чем остальным. После этого решил, что лучше уж буду играть, чем вот так носиться...

Я думал, что когда-нибудь эта боль пройдет. Ведь раньше бывало: тянешься или ударят — поболит и пройдет. А тут — нет. Колено лечить надо.

Кончилось тем, что я написал заявление об уходе. Тогда сказали: «Лечись».

С. П. Миронов. У Плотникова поврежден наружный мениск, который пытались лечить консервативным способом, но это не дало хорошего эффекта. Требовалось снизить нагрузки либо вообще от них отказаться. Плотников же продолжал играть. Пришлось делать ему очень сложную операцию — и для него, и для хирурга.

Истории Пивцова и Плотникова во многом схожи, и это обстоятельство усиливает впечатление неблагополучия внутрипрофессиональных отношений. Но не подумайте, что такая обстановка сложилась лишь в «Торпедо». В ЦИТО чуть ли не каждая история болезни свидетельствует о типичности этого явления.

Горнолыжник, член сборной СССР Дмитрий Бондаренко. Травму я получил в декабре, упал на трассе скоростного спуска. Скорость была приличная, около 100 километров в час. Две недели полечился в диспансере в Лужниках, но боль не прошла. Так весь сезон и прокатался с болью. У нас, если мелкие травмы, можно прерваться на неделю, а что-то серьезное — приходится до конца сезона ждать. У нас ведь квалификационные очки. Чем их больше, тем раньше стартуешь. Год пропустишь — очков не будет. А стартовать последним — трасса уже разбита...

С. П. Миронов. У Бондаренко повреждение передней крестообразной связки, практически полное ее отсутствие. За счет хороших мышц он как-то откатался сезон...

Когда они включатся в свой спортивно-тренировочный цикл, вырвать их оттуда очень сложно. Они понимают: уйди они в этот период, о них просто позабудут. Им надо завоевать имя. Конечно, подавляющее большинство заболеваний легче лечить на начальной стадии. Но нужно уметь самим оценить ситуацию, степень риска...

Получается, что не умеют. Предпочитают рисковать здоровьем, нежели спортивной карьерой. От легкомыслия ли, страсти к спорту, от страха за будущее? Все они юные, спорт помолодел. Диме Бондаренко — 19 лет, Владимиру Пивцову в 80-м, когда он должен был определить степень риска, было 20. Валерий Плотников постарше, но до 25 лет ему везло, и опыта травмы он не приобрел.

В. Плотников. До этой не было серьезных травм. Если б хоть какой-то опыт, сам бы хоть что-то знал. Поддержать-то некому, правильно? Если б кто предостерег. А то говорят: «Отекает нога? Ерунда! Повязочку наложим...» Откуда мне знать, какие будут последствия? Если врач не знает, мне откуда знать?»

Надо слышать, как произносится это: «поддержать-то некому». Не в полемическом задоре, без жалостной ноты, а. с тем спокойным равнодушием, с каким сетуют на неприятную погоду. «Поддержать-то некому, правильно?» Неправильно! Как это некому? А врач команды? А тренер? Коллектив? А все формы социальной защиты?

Что-то в спорте, наверное, можно считать неизбежным, но жестокость профессиональных отношений можно значительно умерить, если совсем не свести на нет. Каким образом? Обсуждение этого вопроса нашло свое место на коллоквиуме, но пора вынести его и на суд читателей. Об этом в следующей статье.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.