«Так хочется жить»

Позже Лида Пластикова вместе со своими комсомольцами сражалась в рядах 62-й армии. Ходила в разведку, вела политработу, а в свободные минуты снимала изорванное райкомовское знамя, которое хранила на своем теле, и вместе с подругами тщательно штопала его...

Мы сидели с Лидией Степановной в теплом, уютном кабинете. А прошлое было рядом с нами. Все помнит эта женщина. Помнит молоденьких зенитчиц, полтора месяца державших оборону и до единой уничтоженных фашистами. Комсомольцев, работавших на рубежах и оказавшихся отрезанными от своих вражеским десантом. Крошечного мальчишку, бледного, как картофельный росток, сидящего около нашей пушки, а рядом — мертвую мать.

Помнит тот долгожданный февральский день, когда на город внезапно упала ваттная тишина и люди вдруг поняли, что именно на ликование у них не осталось сил. И как очищали улицы от убитых. И как строили палатки, бани, пекарни. И как заседали в каком-то закутке наименее разрушенного дома, греясь у ведра с горящей бумагой, а Лида, теперь уже секретарь горкома, вместе с двадцатью комсомольцами, оставшимися на учете, намечала очередной план работы. И как спали тут же, рядком, примерзая за ночь друг к другу...

Я слушала Лидию Степановну и вспоминала полотно Делакруа «Свобода на баррикадах»: женщина с винтовкой в одной руке и флагом в другой ведет за собой бойцов революции...

Лида Пластикова, обвязанная знаменем райкома, мужественный и скромный защитник Сталинграда... Разве это не сюжет для новой картины!

... К Ивану Филипповичу Афанасьеву меня привел его друг Петр Александрович Афиногенов.

— Он лучше меня об этом расскажет, — приговаривал по дороге старик. — Книгу ведь написал про те времена. А я только помогал ему, чем мог...

Дверь открыл сам Иван Филиппович. Широкоскулый, коренастый, в полосатой рубашке, этот человек ничем не походил на подполковника из моего детства.

И все же, когда он, ориентируясь на мой голос, протянул руку, когда, четко шагая, повел в комнату, когда, усадив, глянул на меня ясными, но ничего не видящими глазами, я тотчас же вспомнила высокую подтянутую фигуру, пересекающую наш двор. Человек ОТТУДА...

Иван Филиппович принадлежит к тому поколению, которое двадцатилетним взяло в руки оружие и ушло отстаивать жизнь. Фронтовая судьба забросила лейтенанта Афанасьева в Сталинград. Там-то и выпали на его долю величайшие испытания.

Дом Павлова... Все, наверное, слышали о мужестве четырех советских воинов, захвативших здание, на которое враги возлагали столько надежд и которое помешало им прорваться к Волге. Но далеко не все знают, что через несколько дней на помощь смельчакам пришли бойцы лейтенанта Афанасьева, назначенного командиром гарнизона.

Пятьдесят восемь суток, укрепившись в подвалах, держали они оборону. Пятьдесят восемь дней и ночей отражали они атаки гитлеровцев, ежечасно, ежеминутно показывая удивительные примеры человеческой храбрости, выносливости, воли. Здесь собрались люди разного возраста, разного характера, разной национальности. И среди них не было ни одного труса.

С большой нежностью говорит Иван Филиппович о своих товарищах по гарнизону — Павлове, Воронове, Иващенко, Ромазанове, Турдыеве... Со сколькими потом пришлось вместе воевать, а этих забыть не может. Вот и книгу с помощью друзей написал, чтобы вое знали, какие замечательные люди кровью своей напитали этот кусочек сталинградской земли.

Война забрала у Ивана Филипповича не только лучшие годы, но и самое необходимое — зрение. А бывший капитан Афанасьев не сдался, такая уж у него привычка. Ни дня не сидит без дела: выступает перед молодежью, принимает у себя бесконечных посетителей, собирает дополнительный материал для нового издания своей книги, ведет переписку с антифашистами многих стран.

Мне захотелось побывать в доме, который известен всему миру. И вот мы уже идем туда вместе с Петром Александровичем. Еще в тридцатые годы он добровольно строил его для совершенно незнакомых ему людей. После войны вместе с домашними хозяйками, которых возглавила Александра Максимовна Черкасова, восстанавливал его; Теперь сам живет здесь и, несмотря на свой преклонный возраст, является активным общественником.

— В моем доме народ хороший, — говорит по дороге Петр Александрович. — Вот только ребятишки в футбол гоняют и стекла бьют. Деревянными щитками заделал от них окна в подвале. А вообще-то у меня все в порядке...

«У меня все в порядке». Так может сказать только настоящий хозяин, рачительный, беспокойный...

Вот и светлый, четырехэтажный дом. От торцовой стены, на которой укреплена мемориальная доска, полукружьями расходятся колонны, скрепленные чугунными решетками. Перед домом памятник Ленину. Рядом — сад, детская площадка. Там возится неугомонная ребятня да о чем-то гортанно переговариваются голуби...

— А сейчас спустимся в тот самый подвал, — приглашает Петр Александрович. — Там у меня теперь красный уголок...

Несколько ступеней вниз, и мы в залитой светом огромной комнате. На стенах — фотовыставки, на столах — свежие газеты, журналы, настольные игры. В центре — группа женщин. Присматриваюсь — в руках у каждой спицы, нитки.