«Так хочется жить»

Это удивительное соперничество шло не ради выгоды, не ради славы. Это было естественной потребностью. Именно потребностью. И никому даже в голову не приходило назвать это подвигом или жертвой.

Шесть человек, отобранные врачами, еще долго одинаково бодро хромали на правую ногу и одинаково радовались что их товарищ будет жить.

Немало мы знаем подобных историй. Но от этого они не становятся менее значительными. И каждый раз трудно не восхищаться мужеством и душевной щедростью этих людей, так просто и даже буднично совершающих подвиги. Я не боюсь этого, такого высокого, но такого уместного сейчас слова.

Мне довелось побывать на крупнейшей в мире Сталинградской ГЭС.

... В тот день, когда до ее пуска на полную мощность оставались считанные минуты, высокий худощавый парень в комбинезоне влез на одну из балок перекрытия и, тщательно прицелившись, несколько раз деловито щелкнул затвором фотоаппарата. Потом спрыгнул на землю и затерялся в огромной толпе рабочих и гостей, собравшихся на митинг...

Мне рассказали, что несколько лет назад ГЭС посетила делегация молодых английских квакеров. После осмотра строительства один из них задумчиво произнес:

— Да, такую грандиозную штуку на агитации не построишь, здесь нужна сознательность...

Вспоминая это, я так и вижу парня в комбинезоне, стоящего высоко над толпой и по-хозяйски фотографирующего дело рук своих — результат высочайшей человеческой сознательности.

... Я любовалась в Сталинграде огромными «банками» нефтеперерабатывающего завода, упершимися в самое небо, с удовольствием прислушивалась к треску экскаваторов и бульдозеров на Мамаевом кургане, восхищалась размахом стройки стадиона. Но больше всего опять-таки поражали люди. Даже не те, которые совершили что-то выдающееся и прославились на всю область, а то и страну. Нет. Самые незаметные, самые простые.

Я узнала об одной семье, которая в полном составе — и стар и млад — каждую свободную минуту добровольно работает на озеленении города.

И о парне, обыкновенном каменщике, который, увидев разрушившийся забор школы, не успокоился до тех пор, пока не выложил новый — фигурной кладки. От денег он категорически отказался. А чтобы как-то объяснить свой поступок, заявил:

— Коммунизм я понимаю так: каждый работает по потребности...

Ну что ж, хоть это и несколько своеобразное определение, оно как нельзя больше соответствует облику Анатолия Зимина, для которого каждый дом, каждая улица в этом городе — его.

Я могла бы рассказать о многих хороших людях — совсем юных и уже пожилых, — которых посчастливилось узнать в этой поездке. Но особенно мне хочется остановиться на двух встречах.

... Ливень вместе с ураганным ветром обрушился на город неожиданно. Сорвав с домов крыши, перевернув машины, размыв дороги, он так же внезапно стих, словно человек, уставший буйствовать. И тогда люди вдруг увидели, что земля вся в осколках. Берешь ее в горсти, а она тяжелая от металлических кусочков — тусклых и светлых, больших и маленьких. Смерть, кому-то уготованная... Страшный посев войны...

Казалось, столько лет прошло — вырос новый город, затянулись душевные раны. Но понадобился всего один ливень, всего одно усилие природы, чтобы люди поняли, как все это было недавно...

Мы сидели с Лидией Степановной Пластиковой в горкоме комсомола, в теплом, уютном кабинете, и тихонько разговаривали. В этой худенькой, неторопливой, строго одетой женщине ничего не было от героини, от той Лиды Пластиковой, образ которой сложился у меня на основе многих рассказов об этом удивительном человеке, о ее романтической в самом лучшем смысле слова судьбе.

И только серебряные нити, перевившие аккуратно уложенные на затылке темные косы, да тревожный блеск больших умных глаз говорили о том, сколько пережито этой женщиной.

Рассказывала Лидия Степановна негромко, ровным голосом, часто задумываясь. И мне вдруг показалось, что многое забылось, — как-никак прошло время, могли потускнеть в памяти и события и имена... Но потом поняла: ничего не надо припоминать: все в сердце. Просто говорить об этом до сих пор тяжело.

... Лида была секретарем Тракторозаводского райкома комсомола, когда началась война. С первых же часов она организовывала фронтовые бригады и работала на оборонительных рубежах, проводила политзанятия и принимала в комсомол. Рядом с ней были ее неизменные друзья: Петя Скороходов, Паша Макаров, Лида Ивлева, Боря Ракшенко и много-много других скромных и храбрых ребят. Одни из них погибли, другие выжили. Но каждый отдал все, что мог отдать.