Так это было на войне

Тяжелые бои длились несколько суток. Комсомольцы дрались мужественно и самоотверженно. Особенно запомнился единополчанам подвиг члена полкового комсомольского бюро лейтенанта Василия Суворова.

Несколько контратак противника провалилось. Пользуясь темнотой, враг начал новую. Пытаясь сбить нас с толку, гитлеровцы горланили русское «ура». На какое-то мгновение бойцы ослабили огонь, полагая, что это наши соседи участвуют в бою. Противник не замедлил воспользоваться этим. Острие его атаки пришлось на участок взвода Суворова. От губительного автоматного огня большинство солдат и сержантов выбыло из строя. Замолчал станковый пулемет. Тогда Суворов сам лег к пулемету и в упор расстреливал наседавших врагов. Ствол «максима» настолько накалился, что закипела вода в кожухе и паром выбило пробку. Гитлеровцы окружили отважного офицера. «Рус, сдавайся!» – кричали они. «Русские не сдаются!» – ответил Суворов и, подпустив фашистов поближе, взорвал себя последней гранатой.

Вскоре был освобожден первый польский город Холм (Хелм). В ознаменование одержанной победы наш полк был награжден орденом Красного Знамени.

Очередное заседание полкового бюро я собрал по совету нашего нового замполита майора Соловьева.

– Сегодня в колонне первого батальона, – сказал он, – один пожилой солдат обронил такую фразу: «Перешагнули Буг – перешагнем и Вислу!» Готовый лозунг на ближайшее время. Надо сделать так, чтобы он дошел до сердца каждого воина.

Открывая заседание бюро, я так и объявил:

– На повестке дня один вопрос: «Перешагнули Западный Буг – перешагнем и Вислу!»

Информация об итогах работы за последние дни была короткой. Члены бюро и комсорги сообщили, что комсомольцы, воодушевленные успехами на всех фронтах, сражаются героически. Среди воинов полка, представленных к правительственным наградам за героизм, мужество и отвагу во время боев на Западном Буге, 72 комсомольца.

Члены бюро и комсорги батальонов отметили, что, несмотря на тяжелые бои и марши, комсомольская работа ведется беспрерывно, причем актив проявляет все больше инициативы и находчивости. Анатолий Горецкий рассказал, в частности, об оригинальном способе сообщения личному составу сводок Совинформбюро. В дни, когда по радио поступало сообщение об освобождении того или иного города, на коробках с патронами, на ящиках с минами и снарядами, направляемых в роты, делались надписи: «Рава-Русская – наша!», «Владимир-Волынский – наш!», «Холм взят сегодня» и т. д. Так вместе с боеприпасами доходили до передовых позиций добрые вести об успехах советских войск.

Январь 1945 года на Висле выдался холодным, ветреным. Земля, израненная снарядами, покрывалась ночью толстым слоем изморози. Плацдарм на западном берегу расширился, стал прочным.

В батальонах шла упорная боевая подготовка. Все отлично сознавали, что наступление не за горами.

...В ночь с 12 на 13 января полк занял позиции в районе деревни Игнацув, в 42 километрах восточнее города Радом. 14 января поступил приказ о наступлении. В оставшиеся перед боем часы надо было многое сделать.

В первом часу ночи в траншее собрались все члены бюро. Настроение приподнятое, боевое. Быстро договорились о том, чтобы к 6.00 помочь командованию, партийным организациям батальонов довести до личного состава обращение Военного совета фронта. Как это сделать? Решили во всех ротах провести короткие собрания о роли комсомольцев в бою.

От второго батальона на заседании, помимо Анатолия Горецкого, присутствовал младший лейтенант Василий Титков. Он прибыл к нам на должность комсорга батальона, так как Горецкий должен был уйти в другую часть с повышением по службе.

Титков быстро нашел общий язык с солдатами. Комсомольцы почувствовали в нем бывалого воина не только по ордену Славы III степени, красовавшемуся на груди, но и по строгой военной выправке, по умению держать себя во время артиллерийских налетов противника и бомбежек. Василий отлично знал все стрелковое вооружение, имевшееся в батальоне, а это тоже повышало авторитет комсомольского работника.

До утра мне надо было побывать в нескольких ротных комсомольских организациях, посмотреть еще раз, как комсорги батальонов расставили актив. Прощаясь с Анатолием, я обнял его и сказал, что он оставляет о себе в полку добрую славу, что мне жаль с ним расставаться, хотя именно я рекомендовал его на должность комсорга полка.

– Погоди прощаться-то. Завтра увидимся, – проговорил он. – Пойдем лучше к майору Соловьеву, пусть он задержит меня на время наступления. А то неудобно получается: батальон в атаку, а я – в тыл. Да и Титкову надо помочь в наступлении.

Я рад был такой просьбе. Майор Соловьев позвонил в подив, и Горецкому разрешили задержаться в полку на несколько дней.

Бои с каждым днем принимали все более ожесточенный характер. На подступах к Познани дальнейшему продвижению батальона майора Бидненко мешало сильное сопротивление фашистов, засевших в полуразрушенном костеле и в окружавших его хозяйственных постройках.

Тем временем другой батальон вырвался далеко вперед. Создалась угроза отрыва его от артиллерийских частей непосредственной поддержки. Командир полка приказал Бидненко составить несколько штурмовых групп для подавления сопротивления противника.