В начале января 1981 года западногерманские агентство ДПА передало из Бонна: «Специалист СДПГ по вопросам права Альфред Эммерлих призвал к борьбе с неонацизмом с помощью всех имеющихся средств. Возникающие нацистские организации, далеко не малое число их сторонников и сочувствующих, а также слишком часто проявляющаяся тенденция преуменьшить опасность неонацизма дают основания для серьезного беспокойства, пишет Эммерлих в статье, опубликованной в бюллетене СДПГ. Оно тем более оправдано, что в неонацистском лагере увеличивается готовность к насилию и террору. Растущее число террористических акций правых представляет собой тревожный сигнал...»

Визит к берлинскому адвокату

Выкроив час из календарного графика, перегруженного судебными заседаниями, приемом посетителей, научной работой и писательским трудом, известный берлинский адвокат, вице-президент Объединения юристов ГДР, профессор Фридрих Карл Кауль сообщил по телефону, что готов познакомить меня подробнее с «Делом о воспрепятствовании в Федеративной Республике Германии судебному преследованию убийц Эрнста Тельмана». А надо сказать, на протяжении вот уже почти двадцати лет оно занимает особо важное место в обширной юридической практике адвоката.

Я знал: в досье документов по этому делу включена и собственноручная записка рейхсфюрера СС и начальника гестапо Генриха Гиммлера с перечнем 12 вопросов, которые обер-палач «третьего рейха» 14 августа 1944 года докладывал с глазу на глаз Гитлеру в ставке фюрера «Вольфсшанце» («Волчье логово»).

Двенадцатый пункт гиммлеровской «памятки» касался дальнейшей судьбы Председателя ЦК Коммунистической партии Германии, к тому времени переведенного гестапо в тюрьму Бауцен – последний этап более чем одиннадцатилетнего пребывания Эрнста Тельмана в застенках фашистского рейха. Рядом с каждым вопросом в записке Гиммлера был зафиксирован приказ, отданный Гитлером.

Против фамилии «Тельман» в «памятке» Гиммлера написано: «Казнить».

Этот документ, ставший ключевым в раскрытии одной из зловещих тайн гитлеровской ставки «Волчье логово», через двадцать лет после безоговорочной капитуляции нацистской Германии был найден адвокатом Каулем в западногерманских архивах.

...По пути в контору адвоката я проехал мимо университета имени Гумбольдта. Здесь в феврале 1980 года, еще не будучи представлены друг другу, мы с профессором Каулем присутствовали на публичном слушании «Дела о воспрепятствовании в Федеративной Республике Германии судебному преследованию убийц Эрнста Тельмана».

Профессор Кауль выступал в качестве эксперта и адвоката, которого Роза Тельман, вдова вождя немецкого рабочего класса, официально уполномочила в апреле 1962 года возбудить перед компетентными следственными органами ФРГ обвинение в отношении двух бывших эсэсовцев – соучастников убийства Тельмана (после войны они укрылись на территории Западной Германии).

В числе других иностранных журналистов, аккредитованных в столице ГДР, я как корреспондент «Правды» был приглашен Объединением юристов и Комитетом борцов антифашистского Сопротивления ГДР для подготовки материалов о ходе этого необычного публичного процесса, вызвавшего громкий резонанс.

...Старый массивный дом № 11 по Вильгельм Пик-штрассе, на первом этаже которого разместилась адвокатская контора Кауля, стоит в центре Берлина. На сером, закопченном фасаде еще сохранились щербины от пуль и осколков – следы жестоких боев весны сорок пятого.

– Входите, входите... Рад познакомиться! – широким жестом, распахнув дверь в кабинет, пригласил профессор.

Невысокого роста, плотного сложения, в больших роговых очках, выразительно подчеркивающих крутизну его сократовского лба, с расстегнутым воротом белой рубашки, за которым, мягко облегая шею, выступало пестрое шелковое кашне, адвокат Кауль производил впечатление отнюдь не служителя строгой, протокольно сухой и беспристрастной Фемиды, а скорее темпераментного драматурга или режиссера. Не случайно его перу принадлежит ряд увлекательно написанных документальных очерков из собственной незаурядной юридической практики, научных монографий, разоблачающих нацистские преступления против человечности. Последняя работа – сценарий документальной постановки «Раскрытие одного преступления» для телевидения ГДР. В ее основу Кауль положил материалы «Слушания».

Адвокат сразу приступил к сути интересовавшего меня вопроса, подведя к стене, сплошь увешанной фотографиями. Они были сняты на процессах над нацистскими преступниками, проходивших в ГДР и других странах Европы.

Я сразу заметил под стеклом факсимиле листа с собственноручными пометками Гиммлера. Вверху «памятки» характерным для Гиммлера крупным готическим шрифтом проставлено: «Вольфсшанце, 14.VIII.44», а в первой строке снизу рядом с фамилией «Тельман» я прочел приказ Гитлера...

– Гестапо, эсэсовцы втайне, под покровом ночи, уже через четыре дня выполнили этот чудовищный приказ. Палачи спешили... – произнес Кауль. И, помолчав, продолжил рассказ: – Попал ко мне этот документ в руки при таких обстоятельствах... В феврале 1965 года после длительных проволочек я, наконец, получил от прокуратуры Кельна официальное уведомление, что расследование виновности и причастности к убийству Тельмана названных мною двух бывших эсэсовцев из концлагеря Бухенвальд все еще продолжается. Поясню. До этого западногерманские органы юстиции неоднократно его прекращали «из-за отсутствия достаточных доказательств» и каждый раз возобновляли следствие лишь после моих настоятельных представлений. Правда, – горько усмехнулся адвокат, – лишь для того, чтобы затем вновь от него отмахнуться...

Так вот, – продолжал профессор Кауль, – получив сей расплывчатый, по сути, уклончивый ответ, я возбудил ходатайство о допуске меня к ознакомлению с материалами проведенного к тому времени в ФРГ следствия. После длительной переписки и переговоров с кельнской прокуратурой разрешение было, наконец, дано. И вот, просматривая папки с документами, я и обнаружил собственноручную запись Гиммлера. Эта находка произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Ведь из сопроводительной записки следовало, что «памятка» – в числе других документов секретного характера – была извлечена из вещей, принадлежавших рейхсфюреру СС и шефу карательных органов нацистов Генриху Гиммлеру и вместе с другими фондами, захваченными американскими оккупационными войсками в 1945 году, была вывезена в Соединенные Штаты и на долгие годы скрыта от мировой общественности. Только через двадцать лет, то есть ко времени, когда определенные круги в ФРГ уже надеялись окончательно предать забвению совершенные нацистами тягчайшие преступления против человечности «за истечением срока давности», эта важнейшая улика была передана Соединенными Штатами федеральному архиву в Кобленце, где ее погребли в «архивной пыли».

– Приказ Гитлера об убийстве Тельмана значился в пункте 12. А что затрагивали остальные одиннадцать пунктов гиммлеровской записи? – спросил я адвоката Кауля.

– На листе своей «памятки» Гиммлер зафиксировал темы, которые шеф гестапо считал важными для обсуждения с Гитлером в его ставке «Волчье логово» 14 августа 1944 года. Почти все эти темы касались совершенного незадолго до этого – 20 июля 1944 года – покушения на Гитлера.

Ставка верховного командования Вермахта, 14 августа 1944 года

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.