- Ну, гости дорогие, не надоели ли вам хозяева? - говорит она.
Митя зуевский сбросил с себя угрюмость. Он запел:
Раз полоску Маша жала,
Золоты снопы вязала...
В ударных местах он притоптывал ногой и приседал. Ариша на противоположном конце стола тоже притоптывала ногой и колыхалась от пляски, как волна. С потолка сыпался песок.
- Ариша! - кричал Митя зуевский. - Давай лезгинку с тобой! - Что вы, гости, все едите, так не посидите?.. - шутила Клавдя.
- Как ты здорово пляшешь! - восхищалась Ариша Митей, - ты лучше нашего Егора пляшешь.
В комнате накурено. Федор Владимирович завязывает узлом тюлевые занавески и открывает окно. Солнце уже заходит. Дома на противоположной стороне сияют, как новенькие монеты.
Глафира Петровна, обмахиваясь носовым платком, говорит:
- Мне свежий воздух необходим! У меня сердце чуть что... Ба! - вскрикнула она. - Доктор идет.
- Доктор?
Все бросились к окну.
Действительно «молодые» вели с собой солидного человека.
- Господи, какой костюмчик благородный!
Андрей бросает буцы под кровать с ясными шарами. Он сегодня в расшнурованной майке и наглаженных брюках. Под шеей резко выделяются выпуклые ключицы. Его лицо в веснушках. Андрей вводит гостя и говорит:
- Левкоев, Александр Петрович.
Левкоев сразу же делается своим человеком. Пожимая Клав - дину руку, он хвалит Васю!
- Такой смышленый мальчуган, всю дорогу рассказывал, как он видел паровоз. Дым, говорит, у него то из колес, то из трубы, то из колес, то из трубы...
Федору Владимировичу он напомнил пятый год, выразил восхищение его тогдашней революционной деятельностью. Федор Владимирович преобразился: он стал серьезным, спокойным.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.