В 1985 году английские ученые сообщили потрясающую новость: над антарктической станцией Халли-Бей весеннее содержание озона в атмосфере уменьшилось на 40 — 50 процентов! Через два года — сенсация: озоновая «дыра» «расползлась» на десятки миллионов квадратных километров и вышла за пределы Антарктиды... Мировая наука в шоке — шутка ли, озоновый слой вышел из-под контроля! Что же случилось в южном полушарии?

У ученых единого мнения нет. Видимо, заключают одни, тут не обошлось без «внедрения на Землю мощных космических аппаратов». Другие «дыру» связывают с кометой Галлея, третьи — с мощным извержением мексиканского вулкана Эль-Чичон или со снижением солнечной активности... А кто-то считает, что, в сущности, ничего страшного не произошло — обычные естественные процессы в стратосфере... И хотя специалисты еще спорят, верх берет гипотеза иная — антропогенная. Ее сторонники убеждены: промышленные выбросы в атмосферу и разрушают неустойчивый озоновый слой. То, что хлорфторуглероды или фреоны незримо, словно ржа, подтачивают биологический щит Земли и он уже не в силах, как прежде, сдерживать губительный ультрафиолет, — увы, неоспоримый факт. Быть или не быть беде — вопрос отнюдь не праздный.

По мнению доктора Питса из Хьюстонского университета, именно из-за утончения озонового слоя люди стали чаще жаловаться на зрение, возросло число катаракт, поражений сетчатки и роговицы, и отныне необходимо проявлять осторожность, защищать глаза очками с коричневыми или красными стеклами, способными нейтрализовать ультрафиолет. Узнаю: в Австралии и Новой Зеландии с ростом заболеваний раком кожи желающих понежиться на пляжах под лучами солнца заметно поубавилось.

Говорю о далекой Австралии, а думаю ведь о своем, о том, какова же степень риска на отечественных курортах и вообще в средних широтах, там, где живу.

— Озоновый слой чахнет и в северном полушарии — за последние17 лет его общее содержание в атмосфере уменьшилось на 3 процента, — говорит заместитель директора Центральной аэрологической обсерватории кандидат физико-математических наук, один из руководителейсоветско-американской программы исследования озонового слоя, Вячеслав Хаттатов. — В какой мере опасен увеличивающийся ультрафиолет? В горных районах наблюдается мутация сельскохозяйственных культур — скажем, вырастает редис огромных размеров... Люди, находясь в горах, нередко слепнут: сказываются прорвавшиеся на Землю жесткие ультрафиолетовые лучи. Слепота эта — явление временное, но у людей падает зрительная чувствительность... Однако, пожалуй, самое страшное, что возрастающий ультрафиолет разрушает молекулы ДНК, а это уже генетические изменения...

Не могу не сослаться и на сообщение членкора АН СССР Алексея Яблокова: «...каждый процент уменьшения озонового слоя приводит к увеличению числа заболеваний раком кожи на пять — семь процентов», «подсчеты показывают, что свершившееся уменьшение мощности озонового экрана в европейской части СССР на 3 процента означает 7 — 9 тысяч новых смертей от рака в год».

Как же быть? Что предпринять?

Ответы я рассчитывал получить на специальной сессии АМН СССР «Здоровье человека и окружающая среда». Но об озоне там если и упоминалось, то вскользь: мол, появилась (!) озоновая проблема. Ни анализа, ни предложений, ни расчетов, ни оценок я так и не услышал. Поговорили уважаемые академики, членкоры и доктора наук, отметились... и дружно разошлись.

В Минздраве СССР меня заверили: связи между понижением озона и ростом онкозаболеваний мы не находим... Хотелось бы верить, но я так и не уяснил для себя, на чем основано это утверждение, коль специальных исследований министерство и его институты не проводили...

В академическом Институте физики атмосферы мне показали весьма примечательную работу американских ученых — они подробно расписали все мыслимые и немыслимые сценарии последствий озоновой драмы. Среди прочих вариантов есть и такой: если фреон будет выбрасываться в атмосферу в нынешних объемах, то за столетие дополнительно к фоновому уровню заболеют раком кожи 155 миллионов американцев, из них три миллиона скончаются; восемнадцать миллионов человек будут страдать катарактой глаз; из-за растущей радиации рыбная промышленность недосчитается четверти своей продукции; ожидаются ощутимые потери зерновых... Впрочем, как утверждают специалисты, подобная перспектива не самый худший вариант, последствия могут оказаться куда ощутимее — катастрофическими для всей цивилизации. Под ударом окажется не только человек, но и Мировой океан, климат, животный и растительный мир, экосистемы... И удар этот двойной: при снижении стратосферного озона (помимо радиации) растет и тропосферный озон. Тот, которым мы дышим. И он становится страшным ядом; сильнейший окислитель, он способен «съесть» любой металл. Будь то нефтевышка, автомобиль или трактор... А о человеке и говорить нечего — погибнет в мгновение ока.

Органы здравоохранения США не раз объявляли «озоновый алерт» (например, в штате Массачусетс) — тревогу, связанную с необычайно высоким содержанием озона в воздушном пространстве. Социальный смысл такой меры здравомыслящими воспринимается однозначно. А что гарантируется жителям Мурманска, Новосибирска или, скажем, солнечного Крыма? Могут ли они. трудясь и отдыхая, быть уверены: беда врасплох их не застанет? Дети, облысевшие в Черновцах, отравленные газами в Астраханской области, заставляют всех нас крепко в этом сомневаться...

— К сожалению, озоновая проблема до сих пор решалась в рамках и силами какого-то отдельного министерства или института, — поясняет председатель межведомственной комиссии по выполнению обязательств советской стороны по Венской конвенции и Монреальскому протоколу Владимир Захаров, он же — зампред Госкомгидромета СССР. — Не было централизованного планирования исследований, финансирования, и вообще отсутствовал! четкая координация действие в стране. Правда, теперь ситуация выправляется: с апреля принята научно-техническая национальная программа, включающая и научные исследования, и опытно-конструкторские работы. На реализацию новых научных направлений дополнительно выделено 2 миллиона рублей. Всего в наличии около 10 миллионов. Средств явно маловато. В новой пятилетке обещают увеличить эту сумму.

Не так давно в Москве собрались ведущие ученые из 13 стран, обсуждали проблему озонового слоя. Со многими мне удалось пообщаться. Они не скрывали, что очень мало знают о том, насколько продвинулась советская наука в области исследований атмосферы и ее аномалий. А первооткрыватель озоновой «дыры», исследователь британской антарктической . службы Джозеф Чарльз Фарман, добавил: «Мы приехали в Москву, чтобы убедить вас в серьезности и глобальности озоновой проблемы — пора уже принимать меры. Но некоторые советские ученые все еще колеблются...»

Так неужто нужен очередной Чернобыль, а дотоле и «креститься» не станем? Ведь не сегодняшним и даже не вчерашним днем обозначен жесткий круг наших национальных обязательств — в марте 1985 года принята Венская конвенция,

а в 1987-м — подписан Монреальский протокол. Эти документы обязывают СССР проводить систематически наблюдения за озоновым слоем, оценивать его воздействие на окружающую среду и человека. Мы не только должны обмениваться необходимыми сведениями, принимать надлежащие законодательные и административные меры, но и разрабатывать, внедрять альтернативные вещества и технологии, последовательно сокращая к 1999 году выпуск ХФУ до пятидесяти процентов...

Нынешняя драма — эхо прошлых лет: сегодня дают о себе знать озоноразрушающие вещества, выброшенные в атмосферу еще в 60-х годах! А за последние 30 лет только развитыми западными странами выброшено более 10 миллионов тонн ХФУ. Японские и другие фирмы до сих пор наращивают производство фреонов... (Некоторые соединения хлора «живут» от 75 до 100 лет!) И если поначалу озоновая проблема связывалась лишь с аэрозолями и фреонами, используемыми в качестве хладагентов в бытовых и промышленных холодильниках, то ныне обнаружилось: озоноразрушающих веществ куда больше. Их выделяют пористая подошва обуви, современная мебель, полимерные материалы, бытовые и промышленные кондиционеры, пенопласты... Картинные галереи, библиотеки, музеи, стадионы, вычислительные центры и прочие подобные учреждения оснащаются специальными средствами пожаротушения, которые способны не только погасить пламя, но и разрушить озон.

А мощная индустрия производства всевозможных электронных микросхем, микропроцессорной техники, ЧИПов, разного класса ЭВМ, компьютеров, радиотоваров? Ведь вся эта продукция пока что не может обойтись без тех же хлорфторуглеродов.

Суммарный мировой объем выпуска озоноразрушающих веществ достиг сегодня 1 300 000 тонн в год! Мудрее всех оказались американцы. Они еще в 1978 году отказались от ХФУ в производстве аэрозолей. Британская химическая промышленность уже строит предприятия по производству озонобезопасных веществ для охладительных установок, конструкцию которых не придется менять; во Франции появились холодильники, содержащие фреоны вдвое меньше прежнего; озонобезопасные аэрозоли выпускает фирма «Ореаль»...

А что же происходит в нашей стране, каковы намерения отечественных министерств? За два истекших года мы поднажали на ХФУ и ныне выдаем 123 тысячи тонн в год. Но как же Монреальский протокол? Он разве нас не касается? Отчего же, касается. Правда, если государства с рыночной экономикой, подписавшие заключительный акт, уже с 1 января 1991 года обязаны производить ХФУ, не превышая уровня 1986 года, то страны с плановой экономикой, включая СССР, заморозят производство фреонов на уровне 1990 года и начиная с 1993-го вместе с другими начнут их сокращать...

— Дело в том, что, когда принимался Монреальский протокол, — рассказывает Владимир Захаров, — мы уже строили новые заводы с традиционной технологией, действовали производственные программы, оговоренные пятилетним планом. Ну, а план, сами понимаете... Правда, разрабатываются альтернативные технологии — к примеру, заменители этанового ряда. Для пенопластов и прочих материалов...

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.