В общем, пожар разбушевался не на шутку. Мы, арматурщики, работали на соседнем участке, поэтому прибежали в числе первых. Потом примчались пожарники. Они, конечно, дело знали, но самим не управиться. Народ оторопел, мечется туда-сюда, а толку никакого. Нужно было организовать людей, дать единую команду, подчинить всех одной задаче.

И тут появился Андрей Ефимович. Удивляюсь, как мы расслышали в шуме и суматохе его голос. Он всех нас моментально расставил по местам, привел в движение. Сейчас не помню подробностей, да и тогда не помнил – дело в горячке было, но он словно главным пожарником для нас стал. Заставил людей действовать осмысленно и сам подавал пример: подхватывал и тащил шланги, засыпал огонь песком, отрезал путь пламени к другим участкам... Словом, погасили мы пожар, иначе было бы на целый месяц лишней работы.

Еще случай: бульдозерист трактор утопил. По глупости. Надо было кругом объехать, а он решил напрямик по льду. Думал, если сильный мороз, так и лед должен быть крепкий, не учел, что Ангара замерзает поздно. Вот и поплатился: у всех на глазах пошел трактор ко дну. Сам бульдозерист еле успел на лед выскочить.

Смотрим, Бочкин на «газике» мчится. Между прочим, он всегда словно заранее чувствовал, где быть ЧП. Еще не вылез из машины, а уже принял решение: развернуть шагающие экскаваторы, размотать тросы. Прикинули – достает до проруби. Бульдозерист сам, не ожидая команды, сбрасывает мокрую одежонку и в одних трусах ныряет с тросом вслед за трактором. Не знаю, как ему это удалось, но с первой попытки зацепил крюк за трактор. А дальше уже дело техники, мигом вытащили экскаваторы «утопленника».

Топчется бульдозерист перед Вочкиным, ждем выволочки. А тот: «Давай в будку, одевайся в сухое и грейся у калорифера». Сам садится в машину – и в столовую. Привез бутылку спирта, напоил бедолагу, отправил, что называется, чуть тепленького домой. «Отлежись, – говорит, – под одеялом да жене скажи, чтобы чаю с малиновым вареньем приготовила. За самоотверженность при спасении государственной техники я твой легкомысленный проступок прощаю...» На следующий день он уже снова на том тракторе сидел. Легко отделался – ни простуды, ни насморка...

В Дивногорск я приехал в шестидесятом, вслед за Андреем Ефимовичем – он в январе, а я в феврале. Перед этим встретились в Иркутске. «Давай, – говорит, – на новое дело». «Я и сам, – отвечаю, – прошусь, да не пускают меня, не снимают с партийного учета». В Иркутске тогда образовался новый строительный трест, хотели меня послать на сооружение высоковольтных линий. «Ничего, – говорит, – с высоковольтниками мы договоримся, пиши заявление». И тут же, на ходу, наложил резолюцию. Такой авторитет у него был, что сразу выдали мне в парткоме учетную карточку. И многих других так перевел – весь костяк «Иркутскгэсстроя» потянулся за ним на новую стройку.

Прилетели мы в Красноярск во втором часу ночи. Восемь человек – Тяжев, Туркин, Шкопанов, Рацин, Воронов, Круговских, Стась и я. Забрались все в одно такси, благо автоинспекция спала, и в Дивногорск, в управление. Просидели там до утра, дождались Бочкина. Определил он нас в деревянную гостиницу барачного типа, распорядился выделить две комнатки. Потом поселили в палатки, тоже деревянные. Их привезли из Старого Скита, где жили геологи. Посреди каждой – печка-буржуйка, дров хватало, только к утру становилось прохладно, одеяла к стене примерзали. Утром встанем, отдерем, чаю напьемся – и на работу.

Хуже, что работы настоящей на первых порах не было, а значит, и заработка. В ожидании большого дела потихоньку отсыпали котлован, рубили деревянные домики, выгружали всяческие грузы. Начали делать фундамент бетонного завода, а арматуру рубить нечем – не оказалось ножниц. Пришлось орудовать кувалдой. Заглядывает как-то Андрей Ефимович, и я его попрекнул этой кувалдой: мол, давай рубить на пару. А он: «Садись в машину и езжай вместе со снабженцем в Красноярск, ищи ножницы за любую цену». Снабженец Олег Николаевич Мотин, хоть и старый красноярец, все организации знал, но и он оказался бессилен. Так и пришлось дедовскими методами великую стройку начинать. Со временем, конечно, появилось все – техника, материалы, люди...

Горжусь, что строил плотину Красноярской ГЭС от первого блока и до последнего, работал вместе с самим Вочкиным, а теперь, по его направлению, возвожу новую ГЭС на Саянах.

Александр Лардыгин: и работа и отдых

За годы строительства Красноярской ГЭС наша бригада уложила примерно пятьсот тысяч кубометров бетона. Если учесть, что в плотине пять миллионов кубов, то это будет одна десятая часть. Но мы не только клали бетон. Не зря бригада называлась комплексной – приходилось зачищать отбойными молотками скалу, плотничать, варить арматуру, строить жилье, школы и детсадики. Но главное – это, конечно, плотина.

Как только отсыпали дамбу первого котлована и откачали воду, мы пришли туда, на двадцать восьмую секцию. Готовили плиты водобоя, возводили гребенку для пропуска воды и сами готовились к перекрытию. Бригада – восемьдесят человек, в основном вчерашние солдаты да ребята из сел. Специалистов можно было пересчитать по пальцам, остальным пришлось учиться на ходу. Как правило, науку усваивали быстро: кто еще вчера ничего не умел, сегодня уже топором начал работать, потом овладел сваркой, а к концу, глядишь, овладел пятью-шестью профессиями. Лично я научился всему, что относится к строительному делу: плотничать, варить арматуру, класть кирпич, асфальтировать, управлять бульдозером, портальным краном. Но это я так, к слову, а теперь о перекрытии. Наша задача была подготовить котлован к затоплению. Все расписывалось по дням и по часам.

Андрей Ефимович ежедневно появлялся в котловане, обходил участки, заглядывал в бригады. Диву даешься, когда он это успевал. Напряжение было большое, и он сам его создавал, поддерживал. Но не паниковал, делал все спокойно, вроде бы даже не торопясь. Собирал людей в клубе или прямо на стройке, подробно рассказывал о предстоящем событии: кто что должен делать, определял место бригадам, разъяснял, насколько это серьезное, даже опасное дело, как важны предельная организованность, строжайшая дисциплина. Хотел убедиться, понимает ли каждый из рабочих свою роль в предстоящем событии, проникся ли достаточной ответственностью.

Перекрытие состоялось 25 марта 1961 года. До этого считалось законом перекрывать многоводные реки только летом. Так было на Волге и Днепре, на Каме и Иртыше, на Ангаре. Специалисты всячески возражали против штурма Енисея зимой, так как вслед за выгодным моментом, когда река как бы находится в спячке, наступит «пробуждение» с бурным ледоходом и половодьем, а строители могут замешкаться с возведением перемычек и укладкой бетона. Лучше уж не рисковать, делать все в положенный срок, хоть это и потребует больших усилий и средств.

Но Андрей Ефимович решил нарушить это старое правило. Он верил в расчеты инженеров, а главное – в свой коллектив. Ровно в десять часов утра в воду полетел первый бетонный куб с надписью: «Великий день в ряду великих дней. Сегодня покорится Енисей». Хозяевами торжества были водители МАЗов, а мы, бетонщики, плотники, арматурщики, лишь свидетелями. Но праздник был общий. Енисей мы перекрыли за рекордно короткий срок – за семь часов тридцать минут. Начальники основных сооружений левого и правого берегов Георгий Тихонович Горлов и Александр Федорович Сычев пожали друг другу руки на самой середине только что отсыпанного банкета...

Были у нас и другие праздники. Был отдых. Особенно торжественно отмечали День строителя. Андрей Ефимович никогда не делил коллектив: это строители, а другие – нет. Будь ты кто угодно – повар, врач, нянечка в садике, – он всех считал своими людьми, поздравлял с праздником, оказывал внимание. У нас, говорил, десятки специальностей, но звание одно – строители Красноярской ГЭС. Всем коллективом выезжали на отдых – в лес, на берег водохранилища, на Бирюсу. Перед выездом проверял лично: исправны ли машины, есть ли все необходимое в буфетах, будет ли музыка. Из-за какой-нибудь балалайки выговаривал заведующему клубом – почему не обеспечил? Сам любил повеселиться, песни попеть, каждому из нас вспоминается его хригоговатыйг голос...

Сейчас я живу на Набережной, а раньше на Школьной жил. Знаете, как мне та квартирка досталась? Когда приехал, жилья вообще не было, а на Школьной только одни коробки – ни крыши, ни окон. Их там «Гражданжилстрой» наставил, а отделать силенки не хватило. Пришли к Бочкину, а он нас к тем коробкам подвел: пожалуйста, говорит, получайте. Вы же, говорит, строители, берите материал, сколачивайте бригаду, отделывайте и живите. За полтора месяца закончили первый шестнадцатиквартирный дом. Потом целую улицу заставили такими домами, за ней еще одну – Лесную. Топили дровами, а когда появилось электричество – поставили электропечи.

Как-то собрались мы, бригадиры, после работы – Яша Лесников, Коля Смелко, Федя Вологдин, Валера Артюх и я – по торжественному случаю: у Коли Смелко день рождения был. Только сели за стол, открывается дверь, и заходит Андрей Ефимович. Узнал где-то о дне рождения и прямо с порога: «Без меня решили отпраздновать? Не выйдет». Кричит шоферу: «Тащи чемодан!» А в чемодане яблоки, апельсины, коньяк – Бочкин перед этим в Москве побывал. Просидели до четырех утра, песни под баян попели. Даже сфотографировались – осталась карточка на память. Прощаясь, говорит: «Теперь посмотрю, кто из вас на работу раньше выйдет».

Приходим в котлован, а Бочкин уже там, спрашивает, как настроение!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.