Димитров отвечает новым яростным ударом по фашизму.

- Я запрещаю подобные выпады! - кричит председатель, но ответом служит гневное движение руки, словно не ему, а Димитрову принадлежит тут право давать слово или лишать его.

- Я хочу ещё процитировать стихотворение величайшего поэта Германии Гёте:

«В ту пору ум готовь же свой.

На весах великих счастья

Чашам редко дан покой;

Должен ты иль подыматься;

Или долу опускаться;

Властвуй, или покоряйся,

С торжеством - иль с горем знайся,

Тяжким молотом взвивайся -

Или наковальней стой»...

- Да, кто не хочет быть наковальней, должен стать молотом! Эту истину германский рабочий класс в целом не понял ни в тысяча девятьсот восемнадцатом году, ни в тысяча девятьсот двадцать третьем, ни двадцатого июня тысяча девятьсот тридцать второго, ни в январе тысяча девятьсот тридцать третьего...

Председатель вскакивает:

- Димитров! Последнее предупреждение!

Напрасно! Димитров уже не даёт ему сесть до конца заседания.

- Виноваты в этом социал - демократические вожди: вальсы, зеве - ринги, брауны, лейпарты, гроссманы...

Председатель предостерегающе поднимает руку, но Димитров ещё не кончил. Он наносит последний удар:

- В семнадцатом веке основатель научной физики Галилео Галилей предстал перед строгим судом инквизиции, который должен был приговорить его как еретика к смерти. Он с глубоким убеждением и решимостью воскликнул: «А всё - таки она вертится!» И это научное положение стало позднее достоянием всего человечества.

Председатель поспешно собрал бумаги и сделал полуоборот, намереваясь уйти, за ним поднялись все члены суда, но тут голос Димитрова зазвучал таким поистине глубоким убеждением и решимостью, что все они остановились.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.