Ее нельзя остановить и нельзя избежать. И жизнь придется начинать заново. Даже если это покажется бессмысленным

Действительность жестока. В нашей стране жизни после пенсии нет. Человек, еще только приближаясь к пенсии и старости, начинает терять здоровье и социальные связи. Когда он уходит на пенсию, он уже слаб и незащищен, и государство вычеркивает его из всех списков. Теперь он вне общества. И ему в него не вернуться. Это как остров прокаженных Джека Лондона – обратной дороги нет.

«Одна из геронтологических теорий гласит: пожилые люди в целом, и пенсионеры в частности, являются угнетенным классом с точки зрения политики правительства, которое стремится изолировать эту существенную часть населения, не давая ей дальнейшего развития, - говорит Эдуард Валентинович Корехин, врач-геронтолог, основатель благотворительного фонда «Доброе дело». - Основные черты изоляции – отсутствие должного материального обеспечения и ограничение доступности государственных и социальных ресурсов. В России это проявляется достаточно наглядно. Это и неразбериха с лекарствами и очередями, и недоступность здравоохранения как такового». Примером могут послужить частые отказы в лекарстве тяжело больным пожилым людям. Если встанет выбор, кому дать препарат - молодому или старому – врачи редко предпочтут последнего. Так создаются зависимости. В данном случае - зависимость пожилых людей от медицинской помощи. И для людей самоцелью становится пробиться к врачу и достать лекарство. Они забывают обо всем остальном. А жизнь тем временем проходит. Мимо.

С заявлениями о зависимости социальной сначала хочется спорить. Ограничений доступности информации и образовательных ресурсов якобы нет. Хочешь объяснений пенсионной истории – пожалуйста, в пенсионный фонд или Союз пенсионеров России. Хочешь громких ответов на вопросы и связи с властью – вставай на баррикады. Социальные СМИ тоже никто не отменял: в Москве звоним на телеканал «Доверие», в Самаре пишем в «Социальную газету». Хочешь учиться – в вузах официальных ограничений по возрасту нет. И не забудьте про университеты третьего возраста – там тоже проходит обучение. Другое, но ведь значит помнят о пожилых, поддерживают.

«Официальной программы университетов третьего возраста нет (нет финансирования – прим. ред.). У нас сейчас 25 университетов. Они создаются неравномерно, где-то уже лет пять работают, где-то год, где-то только открываются, - рассказывает Николай Васильевич Чеботарёв, исполнительный директор Союза пенсионеров России. - Количество обучающихся тоже везде разное. Как и количество факультетов. Есть факультеты здоровья, компьютерной грамотности, садоводства и огородничества, краеведения, истории религии, и даже иностранных языков и правовой грамотности. У пожилых университеты третьего возраста пользуются большой популярностью».

Их популярность обоснована. Старикам больше пойти некуда и, по сути, больше нечем заняться и некуда себя деть. У них нет альтернативы. И они идут туда, где им готовы предложить хоть что-то. «В университетах третьего возраста развели асоциальное болото, - считает Эдуард Корехин, - и сплавляют туда стариков как в некий детский сад. Это еще одна попытка увести их от социальной жизни. А ведь там колоссальный ресурс. И можно работать с пожилыми людьми в более социальном, более жизненном направлении. Конечно есть и такие университеты. Потому что люди, приходящие туда, уже несут с собой это недовольство жизнью и элементы социальной активности. И заниматься вышивкой и засолкой огурцов они, конечно, могут, но не хотят».

Давайте говорить откровенно. Гимнастика для суставов и приготовление домашних консервов не изменят пенсионеров, а лишь помогут более-менее благополучно прожить свою старость, то есть дожить оставшиеся годы с минимальными потерями. Без какой бы то ни было социальной активности. А она необходима, иначе общество продолжает жить отдельно. И остается равнодушным к тем, кто когда-то был его частью.

Не стоит забывать и о тех пожилых, которым уже не до вышивания и копания грядок, об одиноких, маломобильных, совсем уже стареньких и никому не нужных. «Государство покрывает далеко не всех нуждающихся. Оставшуюся часть должно покрывать общество: НКО, фонды и волонтеры; но помощи почти нет. Таким образом общество показывает свою инертность, пассивность, эгоизм и гражданскую трусость», - говорит Эдуард Корехин. Быть в стороне всегда проще. Делать вид, что тебя это не касается, и спокойно жить дальше, приближаясь день за днем к собственной старости. «Геронтофобия сильна в подавляющем большинстве людей, - продолжает Эдуард. - Это же очень страшно - видеть финал своей собственной судьбы. Поэтому страусиная политика вполне объяснима. И именно потому так мало врачей и просто энтузиастов в этой области».

«Основная проблема - даже не просвещение, а изменение общественного сознания, изменение ситуации отторжения стариков, неприятия старости, немощи в обратную сторону, - считает Ольга Герасимовна Глухова, президент благотворительного фонда «София». - Молодым людям стоит задуматься о старости. Многие волонтеры, которые помогают пожилым, полностью потом пересматривают свою жизнь, и к своему будущему, своей старости уже относятся по-другому».

Как ни странно бы это прозвучало сейчас, но все нынешние старики когда-то были молодыми и считали, что до пенсии очень далеко...

Пожилые сейчас – балласт, отработанный материал. Это цинично, но это правда. Хотя идеологически картина происходящего имеет весьма радужную и бодрую окраску. Но, возможно, эта пассивность временная. И следующие поколения будут не такими, если кто-то уже сейчас задумается о собственной старости и о том, что он может сделать для тех, кто ее уже достиг.

В этом году ООН примет конвенцию по правам пожилых людей. В случае ее принятия правительствами (а этот процесс неизбежен) она будет стимулировать отстаивание прав пожилых людей. И на уровне государства, и на уровне общества.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.