О таком мозге хочется говорить стоя и сняв шляпу.
Честное слово, мне достаточно пришлось поковыряться в нервной системе разных животных. Бывало, лежит перед тобой здоровенная морская звезда или огромный и толстый морской червь, ищешь-ищешь у них нервную систему, и в учебники лазаешь, и в лупу смотришь, наконец найдешь тонюсенькое колечко или каких-нибудь две ниточки с узелками. Ну, у всех улиток и ракушек ниточки чуть потолще и узелки покрупнее, иногда они сближаются, сливаются, но все же мозгом эти булавочные головки называть рискованно. Низшие животные — что с них взять!
У осьминога же — мозг. И какой мозг! Это солидный, массивный орган, для которого в голове создан специальный хрящевой череп. В нем есть доли и отделы, мак у нас с вами. Мало того, самый верхний отдел этого мозга имеет складчатую поверхность, подобно коре головного мозга высших (подчеркиваю: высших, а не всех) млекопитающих. Он с извилинами, этот мозг!
Возьмем ли мы абсолютную массу мозга, или процент, занимаемый мозгом в общей массе тела, или число нервных клеток в мозге,— по всем этим показателям человек покажет лишь небольшое превышение над обезьянами, а обезьяны займут свое место в общем ряду, эволюции позвоночных. Мозг же осьминога по любому из этих показателей дает скачкообразное, революционное возрастание по сравнению с другими моллюсками и с беспозвоночными вообще.
Пересчитав нервные клетки у крупной виноградной улитки (мы берем ее по справедливости, потому что из всех родственников осьминогов она — из самых развитых), так вот, пересчитав у нее все нервные клетки, мы с грехом пополам наскребем тысяч двадцать — тридцать. У осьминога же только в одной зрительной доле шестьдесят миллионов нервных клеток, а всего в мозге их около 'Полутораста миллионов! Без всяких художественных гипербол можно спокойно сказать, что в мозге головоногих нервных клеток в тысячи раз больше, чем у самых развитых родичей этих животных.
Человека, знакомого с микроскопическим строением нервной системы, должно удивить, насколько картина мозга осьминога напоминает знакомые картины мозга млекопитающих. Клетки расположены строгими слоями, в каждом слое находятся клетки определенной формы, да и сама форма нервных клеток не такая, как у прочих моллюсков, а именно как у позвоночных.
Можно себе представить, на что должен быть способен такой замечательный мозг!
Видимо, человек так устроен, что ему обязательно хочется, чтобы где-то обитали другие разумные существа, с которыми, даст бог, можно будет свидеться и поболтать. Про это рассуждают ученые, пишут свои романы фантасты, об этом мечтают дети. И стар и млад хочет познакомиться с разумным существом нечеловеческой породы.
А вдруг разумные существа уже живут на нашей планете: мудрые гиганты с печальными глазами. Там, на огромных глубинах, у них свои города; они ходят друг м другу га гости, пишут книги о нервной деятельности позвоночных — тех большеротых рыб, которые м мим заплывают. Они знают, что, кроме этих рыб, есть среди позвоночных странные бесчешуйчатые существа, не приспособленные к жизни в воде. По ряду признаков глубоководные гиганты понимают, что бесчешуйчатые существа многого достигли. Впрочем, головоногим мудрецам нет до этого дела, им хватает места у себя в океанских глубинах, они не помышляют о завоевании чужих пространств.
А почему бы и нет? Почему только человек разумен?
Происхождение человека как разумного существа — очень сложная проблема, о ней не следует говорить торопливо. Но главные биологические предпосылки возникновения человека можно перечислить. Это, во-первых, более свободные (по сравнению с другими животными) руки, освобожденные от участия в хождении; во-вторых, более крупный и развитый мозг; и, в-третьих, использование орудий. В этом третьем пункте нет ничего исключительного: пользование орудиями довольно широко применяется в животном царстве. Говорят, что и осьминог раскрывает раковины при помощи камня.
Человек стал человеком потому, что удачное сочетание биологических предпосылок легло в основу дальнейшей социальной эволюции, в ходе которой каждое новое поколение могло учитывать трудовой опыт предыдущих поколений, и этот опыт закреплялся не биологически (то есть не в анатомии и физиологии), а в общественном сознании.
Не будем скакать галопом по Европам и скоропалительно решать проблемы антропогенеза. Однако заметим, что у осьминога прекрасные предпосылки для сходной эволюции.
Есть мозг — большой, хороший мозг, даже с извилинами.
Есть гибкие и ловкие конечности, освобожденные от неквалифицированной работы.
Есть изощренные органы чувств, снабжающие мозг разносторонней информацией.
Есть великолепная моторная система, обеспечивающая стремительное реактивное движение.
Чего же боле? Казалось бы, сочетайтесь все эти прекрасные качества и получись разумное существо?!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Тема труда в молодой поэзии
Научно — фантастический роман. Продолжение. Начало см. в №№ 11—15.
Рассказ