Страна солнца и виноградных лоз, снежных вершин и неистовых рек, страна апельсинов и благородного лавра. Страна древних эпо-сов, Руставели, Чавчавадзе и Палиашвили. Такой воспевали Сакартвело поэты.

За последние сорок лет мы узнали и другую Грузию. Грузию мощной индустрии и всеобщего образования. Тбилисские электровозы мчатся по стальным магистралям всего Союза. Чиатурский марганец вкрапливается в высшие марки отечественной стали. Могучие электростанции отдают людям бешеную энергию горных рек. Душистый грузинский чай изготовляется на фабриках, оборудованных по последнему слову техники.

Но главное завоевание социалистической Грузии - ее люди, талантливая, трудолюбивая молодежь.

Я листаю свои путевые блокноты и наугад выбираю четыре имени - четырех человек из тех, с кем довелось мне встретиться в Грузии этой весной.

Ветер в горах

- Ай, послушай, соседка, что опять натворил твой бичо! Вся школа шумит, как отара овец, в которую ворвался волк! Какой позор - он притащил чонгуря и посреди урока во весь голос пел серенады маленькой Лейле. Все классы высыпали посмотреть, кто этот разбойник...

Целый день Тамаз бродил по горам. Красивы горы у Чиатуры - зеленые, в сиреневой дымке, или черные, в самое небо, изломанные обвалами, сочащиеся марганцем. Тамаз знал такие места, откуда можно смотреть на город, как в волшебную подзорную трубу. Ляжешь, свесишь голову вниз - тугой воздух ударит в лицо и в глазах зарябит от огней. Чиатура расплеснулась по обступившим ее горам, как вода по качнувшемуся кувшину. Некоторые дома забралась к облакам в гости и оттуда с дерзким вызовом смотрят вниз. Старухи в черных платках и мягких туфлях не решаются спускаться с такой кручи в город. Тамаз знает всю Чиатуру наизусть и радуется каждому новому огоньку. Сейчас их становится все больше, будто кто-то горстью сыплет в ущелье пушистые золотые светляки. За «публичную серенаду» Тамаза исключили из восьмого класса. А разве он плохо пел? И очень нужна ему Лейла - эта капризная девчонка с коричневыми козьими глазами! Весь город говорит теперь, что он позорит имя заслуженного артиста республики Михаила Вашадзе, имя своего отца. Пусть говорят! Зато никто так не ходит по горам, как Тамаз, и старшеклассники уступают ему дорогу, даже если их трое, а он один.

Тамаз разделся и прыгнул в Квирилу. Недаром ее зовут Грохочущей рекой: весной она заливает мост. Он лег на спину и стал смотреть вверх. Мимо проплывали скалистые берега, застроенные фабриками, закоптелыми автобазами, конторами. Чиатура - город черного камня - «шавиква» . Вагоны, груженные марганцем, разбегаются отсюда по всей стране. А ведь всего за десять лет до рождения Тамаза из Квирильского каньона жал черную кровь концессионер Гарри Гариман. Когда учитель рассказал об этом, Тамаз убежал с уроков: его душило бешенство.

Отец надеялся, что в бурном темпераменте сына таится артистическая одаренность, и поощрял его любовь к сцене. Тамаз с удовольствием играл «в толпе» . Его наблюдения со сцены давали ему богатый материал для шуток, от которых друзья хватались за животы. Но роль безмолвного статиста быстро надоела. И на одной генеральной репетиции Тамаз вдруг довольно бездарно выпалил целую фразу собственного сочинения. Михаил Симеонович подумал: «Из него никогда не получится хорошего артиста. Он слишком легкомыслен» . Тамазу же он сказал:

- Я не хочу тебе что-нибудь навязывать, но у каждого человека должна быть своя дорога. Ты должен подумать, как жить.

Тамазу было пятнадцать лет, когда он впервые надел рабочую спецовку. С тех пор каждый рассвет он встречает на чиатурских стройках. Но настоящим строителем, тем Тамазом Вашадзе, которого знает вся Грузия, он стал, когда его назначили бригадиром одной разболтавшейся бригады. Тамаз сказал тогда:

- С этого часа мы будем давать две нормы. Потом - разговоры, кто сколько пожелает. Но до этого две нормы. Кто не хочет работать, как комсомолец, может уйти.

В тот день из бригады ушло тридцать человек. Осталось десять. С этими десятью Тамаз сделал вдвое больше, чем делала вся бригада.

Потом в Чиатуру пришла исполинская стройка - целый горный комплекс Дарквети: рудник, обогатительная фабрика, подвесные дороги. Страна с нетерпением ждала высококачественный грузинский марганец. Комсомол объявил стройку ударной. Тысяча семьсот юношей и девушек прибыли в Квирильское ущелье. Они разбились на двадцать две бригады и пошли на штурм Дарквети. Среди них была и бригада Тамаза Вашадзе.

Целыми неделями бушевал ветер. Такие безжалостные, пронизывающие ветры бывают только в горах. Даже звезды, казалось, сорванные со своих мест, неслись по небу, как золотая пыль. Чтобы хоть немного согреться, жгли старые покрышки. Покрышки выбрасывали черную копоть и рассыпались нежной зеленоватой золой. Эту теплую золу хотелось растереть по растрескавшимся от ветра щекам.

Бригада Тамаза готовила фундаменты для стометровых опор подвесной дороги. Это три тысячи кубометров скальных работ и тысяча кубов бетона. Они сидели на верхушке горы, в пятнадцати километрах от города. Единственное убежище - двухэтажная избушка - было три шага в длину и четыре в ширину. Но там они бывали редко, потому что работали 18 часов в сутки. Однажды ночью после проливного дождя одно звено не выдержало и ушло. Тамаз заметил исчезновение и отправился на поиски. Никто не знал горы так, как он. Через час Тамаз догнал беглецов. Они долго курили. Потом Тамаз сказал:

- Кто спорит? Работать здесь тяжело. Вы правильно сделали, что ушли. Я бы тоже ушел, если бы потерял совесть...

Черный, худой Вано сердито сплюнул:

- В тебе, Тамаз, сидит черт:

ты всегда сделаешь так, как захочешь.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.