«След лисицы»

Виталий пересчитал и бережно спрятал деньги во внутренний карман пиджака.

- Теперь пошли, - объявил он.

По дороге Косой разболтался, видно, безбоязненным упрямством своим Виталий внушил доверие.

- А Васька - прыщ, это точно, - говорил он. - Мы с ним в колонии встретились. Меня туда сунули спервоначалу. Ошибочка вышла, - усмехнулся Косой. - Ночами он мне все про свою жизнь трепал. У него отец какой-то враг народа был. Доктор. Замели в пятьдесят втором.

- Сейчас, небось, реабилитировали, - не удержавшись, сказал Виталий.

Его душила ненависть: этот гад еще говорит о врагах народа! Виталий никогда не думал, что способен на такую лютую, туманящую мозг ненависть. «Перевоспитывать надо их», - заученно сказал он себе, чтобы хоть чуть-чуть остыть, и тут же со злобой подумал: «Кого чем перевоспитывать. Этот, например, только пулей». Он знал, что перебарщивает, но ничего не мог поделать с собой в этот момент.

- Может, и реабилитировали, - насмешливо согласился Косой. - На том свете из адской зоны в райскую кинули. Он, между прочим, Васькиной матери говорил, что, если придут за ним, застрелится. С фронта еще машинку приволок. А пришли – так разом скис. Тоже мне, враг народа! Таких воры в лагерях делали знаешь как? Подошвы лизать заставляли, парашу жрать...

- Врешь! - не помня себя, воскликнул Виталий. - Врешь, гад!

На свое счастье, Косой не придал значения этой вспышке и беспечно сказал:

- Ну, вру. А и такие были. Вон и Васька. Ну, я этому трухляку мозги вправил. Воровской закон преподал. Как бобик, за мной бегал. Кусать вокруг стал.

Виталий, с трудом овладев собой, осторожно заметил:

- Он и сейчас покусывает, кажись!

- Тю! Полусвет, - презрительно сплюнул Косой. - В авторитете ему не быть.

- Он тебе вещицу одну продал...

- Ну и што? - насторожился Косой.

- Подвести может, гляди.

- Ты за кого меня держишь, тухарь? Кое-что понимаешь, - и, усмехнувшись, хвастливо добавил: - Я у Васьки много чего потянул.

- На дело водил? - скрывая тревогу, спросил Виталий...

- Это ты его води, если свобода надоела. Виталий почувствовал, как отлегло у него от сердца: Васька был ему уже чем-то дорог, уже какую-то ответственность чувствовал он за судьбу этого парня, уже боялся за него. Васька должен был стать его другом, а не Косого. И станет!

- Ножа боится, прыщ, - усмехнулся Косой. - Крови боится. Все с себя отдал. А матери трепанул: пропил. Ха! Тоже мне петух! Вот и штучка. Придем к Анисье, покажу, если хочешь.