Ей было весело ещё и потому, что уже целую неделю бригады работали ровно, хлеб вывозили машинами, лошадьми, караванами верблюдов. Все эти дни были наполнены ярким, кипучим движением, какое даёт только хорошо налаженный ритм работы, в этом была частица и её, Тони Крайневой, труда. Поэтому с таким удовольствием слушала Тоня, как Серсембай, никогда не молчавший, если были слушатели, рассказывал сон, приснившийся ему на прошлой неделе.

- И вижу - на тракторе - крылья... Подхожу к нему, а он топнул ногой и говорит: «Я Тулпар, и на мне ты доскачешь, дорогой Серсембай, до самой Москвы!...»

Тоня видела при свете костра, как блеснули белки глаз у Серсембая, верно, в её, тонину, сторону, она засмеялась вместе со всеми и спросила:

- А что такое Тулпар?

- Сказочный конь, Антонина Петровна, - притворно вздохнул Серсембай, - самый сильный конь, самый красивый!... Совсем, как трактор!...

- Только не ломается, как у тебя, - сказал молодой паренёк, круглоголовый черноглазый Ибрай Куркенов, и все засмеялись.

Тоне было радостно. Луна поднималась над горизонтом тонкой дынной корочкой. Ярко горели, нависая над землёй, южные, мохнатые звёзды. От арыков доносились встревоженные крики степного кулика. Пахло дымом костра и нагретой за день на солнце пылью.

- Кто - то едет, - сказал Куркенов.

Тоня прислушалась, но ничего не услышала. Через некоторое время вдали, в темноте, заурчал мотор. Фары подъехавшей машины ослепили Тоне глаза и погасли. К дрожащему свету костра подошёл Азаров. Поздоровавшись, он, шумно дыша, уселся рядом и закурил.

- А я искал вас во второй бригаде. Новостей вам привёз целую кучу. Ким! - крикнул он куда - то в темноту. - Подай мне сумку, там, на сиденье!

Шофёр принёс полевую сумку. Азаров не спеша расстегнул ее, вытащил пачку газет:

- Вот полюбуйтесь! Не первой странице пишут про вас. Почитайте - ка!

При тусклом свете огня, бегающего по сухим ветвям саксаула, Тоня прочла статью. Там говорилось о том, что «старший механик МТС Антонина Краснова по - гвардейски сражается на новом участке борьбы, за сталинский высокий урожай», и ещё много хороших слов о Ибрае Куркенове, о Серсембае, о работе бригад; это было очень приятно, но Тоня отложила газету, повернулась к Азарову:

- Ну, а ещё? Вы что - то скрываете...

- Берегу на закуску. Телеграмма вам, из Москвы. Тоня вскинула брови.

- Из Москвы? - протянула руку за бланком, прочла: «Переводом другую работу улажено выезжай Володя».

И первая мысль была: «Так быстро? Володя ошибся? Перепутал что - нибудь? Как же так сразу, взять и уехать? Слишком рано и слишком поздно...» Тоня подняла голову, посмотрела на Серсембая - тот с безучастным видом поправлял в костре обгоревшие поленья, словно хотел сказать: «Нет, уж это - дело твоё, Антонина Петровна, решай сама».

«Милый Серсембай, презираешь, наверно? Я тогда тебе не договорила о друзьях, о Володе... Но теперь объяснять это глупо, и поймёшь ты не так, как надо, и Куркенов теперь не поймёт», - думала Тоня.

Неубранный хлеб шумел рядом, совсем неподалеку, колосья шелестели от прохладного степного ветра. Не убрать в срок - осыплется, будут потери. Азаров сидел, всё курил у костра, покашливал. Трактористы молча поднялись, пошли спать в свои будки, и только Серсембай, как будто ничего не случилось, запел:

Светит солнышко на небе ясное,

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.