В литературу имя Владимира Алексеевича Гиляровского появилось в 80 - х годах прошлого века. Большой и сложный жизненный путь прошел он, прежде чем стал известным писателем.

Родился В. А Гиляровский в 1853 году. Детство и юность его прошли в Вологде которая в 60 - е годы была местом политической ссылки. Интерес Гиляровского к народной жизни, определившей впоследствии его творчество, был несомненно, результатом общения с политическим

Семнадцатилетним юношей, прочитав запрещенный тогда роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?», Гиляровский под влиянием поразившего его образа Рахметова - «Никитушки Ломова» уходит из дома без паспорта и денег на Волгу, в Ярославль чтобы «послужить народу».

Десять долгих лет проходит в скитаниях по России. За эти годы он испытал на себе труд бурлака, крючника, табунщика в Задонских степях, рабочего на заводе свинцовых белил, был пожарным, солдатом - добровольцем во время русско - турецкой войны 1877 - 1878 годов, истопником, наездником в цирке, актером.

В литературу Гиляровский приносит тему беспросветной нужды человека, обессиленного в борьбе за свое существование, тему тяжелого труда, изнуряющего физически и морально, пишет о резких контрастах между жизнью народа и жизнью власть имущих. Первые произведения Гиляровского обращают на себя внимание М. Е. Салтыкова - Щедрина, Г. И. Успенского, одобрительно отозвавшихся о рассказах «Человек и собака» и «Обреченные».

Весь тираж первого сборника рассказов Гиляровского «Трущобные люди» (1887 год) по распоряжению Главного управления по делам печати был сожжен. Уничтожение первой беллетристической книжки, постоянное запрещение стихов, часто возвращавшихся в редакции журналов от цензоров перечеркнутыми красным карандашом. привели к тому, что в дореволюционное время Гиляровский как писатель почти замолкает, отдавая все свои силы журналистике.

В центре корреспонденции Гиляровского, так же как и его беллетристических произведений, стоит простой человек, его лишения, беды, страдания. Уже за первые корреспонденции о гибели рабочих на орехово - зуевских фабриках во время пожара и о кукуевской железнодорожной катастрофе Гиляровского признают «королем московских репортеров».

Такие книги писателя, как «Мои скитания», «Москва и москвичи», «Друзья и встречи», «Люди театра», пользующиеся заслуженной любовью у нашего читателя, были созданы уже в советские годы.

Особенно много после 1917 года Владимир Алексеевич пишет о Москве и москвичах. В одном из своих стихотворений он говорил:

Без витийских измышлений Шью, как по канве, Для грядущих поколений Память о Москве.

Публикуемый в «Смене» рассказ «Штурман дальнего плавания» был написан в 1935 году для книги «Москва и москвичи», но в последнее прижизненное издание книги Гиляровский не успел его включить. Рассказ печатается впервые.

Е. Киселева

***

Был в начале 80 - х годов в Москве очень крупный актер и переводчик Сарду Н. П. Киреев. Он играл в Народном театре, на Солянке, и в Артистическом кружке. Его сестра О. П. Киреева - оба они были народники - служила акушеркой в Мясницкой части, была любимицей соседних трущоб Хитрова рынка, где ее все звали по имени и отчеству. Много восприняла она, в этих грязных ночлежках будущих нищих и воров, особенно если, по несчастью, дети родились от матерей замужних, считались «законными», а потому и не принимались в воспитательный дом, выстроенный исключительно для незаконнорожденных и подкидышей. Врачом полицейским был такой же благодетель хитровской рвани, как и Ольга Петровна, описанный портретно в рассказе А. П. Чехова «Попрыгунья», Д. П. Кувшинников, нарочно избравший себе этот участок, чтобы служить бедноте. О. П. Киреева была знакома с нашей семьей, и часто ее маленькая дочка Леля бывала у нас, и мы с женой бывали в ее маленькой квартирке в третьем этаже промозглого грязно - желтого здания, под самой каланчой. Внизу была большая квартира доктора, где я не раз бывал по субботам, где у Софьи Петровны, супруги доктора, страстной поклонницы литераторов и художников, устраивались вечеринки, где читали, рисовали и потом ужинали. Бывали там и А. П. Чехов, и его брат художник Николай, и И. Левитан - словом, весь наш небольшой кружок «начинающих» и не всегда сытых молодых будущих...

Как - то днем захожу к Ольге Петровне. Она обмывает в тазике покрытую язвами ручонку двухлетнего ребенка, которого держит на руках грязная нищенка, баба лет сорока. У мальчика совсем отгнили два пальца: средний и безымянный. Мальчик тихо всхлипывал и таращил на меня глаза; правый глаз был зеленый, левый - карий; баба ругалась: «У, каторжный, дармоедина! Удавить тебя мало!».

Я прошел в следующую комнату, где Леля тоже обмывала куклу и кипел самовар.

Вернувшись, Ольга Петровна рассказала мне обыкновенную хитровскую историю: на помойке ночлежки нашли солдатку - нищенку, где она разрешилась от бремени этим самым младенцем. Когда Ольгу Петровну позвали, мать была уже мертвой. Младенец был законнорожденный, а потому его не приняли в воспитательный дом, а взяла его ночлежница - нищенка и стала с ним ходить побираться. Заснула как - то пьяная о Рождестве на улице, и отморозил ребенок два пальца, которые долго гнили, а она не лечила - потому подавали больше: высунет он перед прохожим изъязвленную руку... ну, и подают сердобольные... А раз Сашка - Кочерга наткнулась на полицию, и ее отправили в участок, а оттуда к Ольге Петровне, которая ее знала хорошо, на перевязку.

Плохой, лядащий мальчонок был: до трех лет за грудного выдавала и раз нарвалась: попросила на улице у прохожего начальника сыскной полиции Эффенбаха помочь грудному ребенку.

- Грудной, говоришь? Что - то велик для грудного...

Высунулся малый из тряпок и тычет культяпой ручонкой, будто козу делает...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.