Полицейского на ферме не было и Хэнку пришлось уплатить. Но он вооружился двуствольным ружьем и выгнал нас с воем и воплями, преследуя около полумили.

С луком было покончено.

Отец посмеялся над нами, а потом призадумался.

- Пойдешь на завод, сказал он.

Через неделю я пошел на завод Западной сталелитейной компании.

С замирающим сердцем надел я штаны, которые доходили мне до шеи, и пошел на работу. Меня поставили нарезать болты. Взрослые не особенно любили эту работу. Она требовала большой тщательности и точности. Сперва это ужасало меня, но мысль о том, что я работаю как взрослый, имею право носить прозодежду и возвращаться с работы вместе с отцом и братом, работавшим в отделении стальных вагонов, придавала мне смелости и уменья.

И я учился новому для меня делу. Сначала научился нарезать болты, но все же мне удавалось заработать только один доллар. Отец и брат подбодряли меня:

- Набьешь руку, заработаешь больше. Не унывай.

И я нарезал болты изо дня в день. Сначала маленькие, а потом большие. Стараясь изо всех сил, я прилаживал, прижимал и вставлял их в болторезный станок. Удушливый жар шел от груды раскаленных до бела болтов, привезенных из соседнего кузнечного цеха и сброшенных прямо у машины. Их привозили в больших тачках рабочие в одних, штанах, пропитанных потом, который градом катился с их блестящих мокрых тел.

Мои губы сохли от этой удушливой жары. Я бежал к лохани с водой, медленно капавшей туда из ржавого крана, и пил часами. Тогда рабочий с ближайшего сверлильного станка подбегал ко мне, хватал за волосы и орал в ухо:

- Идем на свежий воздух, парень! Мы быстро подружились, так как это повторялось обычно по нескольку раз в день. Нас, ребят в возрасте от 13 до 17 лет, работало здесь человек пятьдесят. Зарабатывали мы гроши, и однажды все скопом отправились к управляющему:

- Повысьте разряды!

Он даже не стал разговаривать с нами, а попросту послал нас ко всем чертям. Это меня взорвало.

- Я не хочу работать в болторезной.

- Это почему? - удивился он. - Хочу в кузнечный цех.

Он пожал плечами.

- Твое дело, - сказал он, - только если я еще раз услышу жалобы на работу, я вышвырну тебя с завода.

Все были удивлены, узнав, что управляющий согласился на мою просьбу. Обычно, как правило, никакие просьбы рабочих им не исполнялись. «Не нравится, убирайся вон с завода», - был его обычный ответ.

Но, так или иначе, я был переведен и, словно в насмешку, поставлен, несмотря на свой возраст, таскать к разрезальным машинам тяжелые железные бруски. Временами, изнемогая от тяжести железных брусков, я с грохотом сбрасывал их на землю и бросался тушить рубаху, загоравшуюся от летающих в воздухе искр. Каждый раз, когда я проделывал это кругом раздавались взрывы хохота, так как я, прыгающий и катающийся по земле, был вероятно очень смешон. Меня же эти уколы предательских искр доводили до слез. Прожженная в сотне мест рубаха моя напоминала решето.

Послушай - ка, парень, - сказал мне как - то Том Уоткинс, инструментальщик, - почему бы тебе не попроситься к паровому молоту? Таскать бруски надо бы парняге поздоровее.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.