К празднику кончается самое большое путешествие в моей жизни. Оно длилось шестнадцать месяцев. Путешествие было необычным. В качестве транспорта выбрали вертолет. В этом был главный смысл нашей редакционной затеи в газете «Комсомольская правда»: с высоты птичьего полета взглянуть на нашу землю. Высота позволяла увидеть все, что мы не всегда видим, двигаясь на колесах или пешком, позволяла на места привычные взглянуть по-новому. Тщательно были выбраны объекты для фотосъемок. Важно было показать интересные географические точки, исторические и культурные центры, ну, и, конечно, перемены на нашей земле за последние пятьдесят лет, ведь путешествие посвящалось юбилейному празднику.

Красная площадь

Главная площадь. Мы с первых лет жизни знаем, что она есть. В букваре, в кино, в газете, на открытке мы видели ее образ. И все-таки минута, когда первый раз идешь по площади, - значительная минута в жизни. Помню, впервые приехав из деревни в Москву, я пришел сюда утром, когда над площадью стоял еще синеватый туман, почти как на картине «Утро стрелецкой казни». От Исторического музея собор Василия Блаженного выглядел причудливой голубой тенью. Одинокий прохожий на площади казался удивительно маленьким. Я подумал тогда, почему он так спешит. Показалось странным, что человек может идти по площади так равнодушно, буднично. Позже я и сам не один раз проходил по площади торопливо. В первый же раз, помню, трогал ладонью шершавый кирпич в стене, разглядывал узорные бруски камня. Все, что накопилось в памяти из истории, всплыло вдруг и соединилось с площадью каким-то волнующим, необъяснимым образом. Вспомнилась поэма Кедрина о зодчих, которых ослепил царь, и кадры фильма, когда к Мавзолею бросают немецкие знамена, и фотография: Ленин на высокой дощатой трибуне выступает на Красной площади. Повзрослев, размышляя о площади, я думал, что она дорога нам потому, что это - свое, бесконечно близкое и дорогое. Но, побывав в больших городах Земли и получив возможность сравнивать, я понял: Красная площадь, помимо всего, еще и очень красива. Строгость линий, красный кирпич и седины камней, четкие грани Мавзолея, маковки собора и шпили башен - все это вместе делает Красную площадь единственной, неповторимой. Несчетное число раз приходили сюда фотографы и живописцы. Но площадь неисчерпаема для осмысления ее древности, ее величия и красоты. На этот раз снимок сделан из окна вертолета. Может быть, это и не самая лучшая точка, с какой можно увидеть площадь. Но мы видим ее по-новому и опять прекрасной. И где бы мы ни были, по каким бы дорогам и тропам ни шли, наша судьба, наши дела невидимо связаны с этой московской площадью.

Магнитка

Название этого места пошло от горы Магнитной. Стояла она в глухом месте России и была почти целиком сложена из железной руды. Обнаружили кладовую металла давно. Японцы в свое время предлагали царю за нее двадцать пять миллионов рублей. Но гора уцелела, и люди подступили к ней вплотную только при Советской власти - в тридцатых годах. Человека, который теперь захотел бы взглянуть на гору, ожидает сюрприз: горы нет. Гора целиком съедена огромным предприятием, известным ныне миру под названием «Магнитка». Сегодня это один из самых крупных металлургических центров земли (теперь руда идет на Магнитку из Казахстана). Тут плавят чугун и переделывают его в сталь. Тут катают из стали разной толщины лист, рельсы, стальные ленты, балки и полосы, проволоку, жесть почти бумажной тонкости. Тут сейчас строят огромный цех листового проката, без которого не может быть пущен новый автомобильный завод в Тольятти. Без Магнитки мы не смогли бы отстоять Сталинград. Каждый второй танк и каждый второй снаряд в минувшей войне были сработаны из стали, сваренной в магнитогорских печах. Огромную территорию занимает Магнитка. На вертолете делаешь обширный круг, чтобы взглянуть на ее домны, на рудный двор и множество цехов. Целый город, окутанный дымом и паром, сверкающий по ночам огнями и красным жаром печей. А начинался город на почти безлюдной, дикой и суровой земле. Начинать приходилось с первого кола и первой палатки. И сегодня мы строим много и споро. Но если бы мы захотели из всего, что сделано, выделить самую большую победу, мы сказали бы: Магнитка. Магнитка - это не только советская гордость. Из всех работ на земле, исполненных в этом веке, едва ли не самая удивительная - Магнитка. О том, как вырастал этот металлургический центр, о силе духа людей, о жертвах и трудностях написано и рассказано много. Но бывает, в разговоре о прошлом всплывает какая-нибудь подробность, и вдруг увидишь и почувствуешь перевал, который удалось одолеть людям. В Магнитогорске, ныне большом благоустроенном городе, я говорил с режиссером драматического театра. Перечисляя нынешние заботы, режиссер вдруг сказал: «С ног сбились, не можем найти пятьдесят пар лаптей. Списались со стариками из Чувашии, хорошие деньги даем. Нет лаптей!» В Магнитогорске театр ставит пьесу «Стройфронт». Воскрешается Магнитка первого года жизни. Без лаптей никак нельзя обойтись. В такой обувке начиналась Магнитка. В такой обувке начинались дороги новой России.

Днепрогэс

Мы пролетаем над плотиной на высоте двухсот метров. Делаем несколько заходов не только для того, чтобы сделать снимки в запас, но и лучше запомнить место. А место знаменитое на Украине. Это та самая Запорожская Сечь на Днепре, где стояли когда-то казачьи курени. Теперь - плотина, легкая, изящная дуга, почти как кружево. Промышленные постройки не часто радуют глаз. Тут же подлинное художество. Сколько газет и журналов обошли снимки этой плотины! Но не потому, конечно, что она очень красива. Это одна из самых первых наших побед. Осенью 1927 года на Днепре положили первый камень этой электростанции. Легко ли было отсталой стране начинать такое строительство? Вот свидетельство одного из участников возведения Днепрогэса: «В первый год бетон для плотины месили ногами. Резиновые сапоги - и пошел!...» Можно представить себе строительный муравейник на этом месте. Люди с тачками, повозки, запряженные быками и лошадьми, костры по ночам. Пять лет строили Днепрогэс. Были среди строителей американские специалисты. Они честно отработали золотые рубли. Но вряд ли даже самые большие наши доброжелатели могли предположить, что парни, месившие ногами бетон на Днепре, через 30 лет поедут строить плотину на Ниле. Сорок лет стоит поперек Днепра бетонная кружевная стена. Много добра сделано в этот срок с помощью Днепрогэса. Но были в жизни плотины драматические два года. Сейчас, сколько ни гляди, вряд ли увидишь раны в бетоне. Но они были. Во время войны плотину взорвали. Огромная щербина зияла в правой части плотины. Вода лилась свободно, как будто плотины и не было. Опять обнажились пороги. И понадобился еще один человеческий подвиг, чтобы снова остановить днепровскую воду и заставить ее работать. Днепрогэс - часть нашей истории, наших трудов и славы. В год, когда в газетах появились первые снимки плотины, парижская газета «Ревю де Монд» написала: «Мы не должны удивляться, если Россия в ближайшее время преподнесет нам еще десяток Магнитогорское и Днепростроев...» Наша страна не подвела газету-предсказательницу. Сейчас даже невозможно перечислить все построенное. В одной только Братской электростанции - шесть Днепрогэсов. И почти нет уже в стране места, где бы жили без электричества. Маленький бытовой пример. Собираясь в командировку, я кладу вместе с рубашками и запасными блокнотами в чемодан электрическую бритву. Сегодня в самом глухом месте страны находишь электрическую розетку. Брейся, выплавляй алюминий, крути станки, зажигай огни в избах. Это и есть электрификация, о какой мечтал Ленин».

Крылья

Слушаю сводку последних известий: «ИЛ-62» прилетел в Монреаль...» Когда с вертолета я делал этот снимок, «ИЛ-62» только-только появился в аэропорту Домодедово. Он стоял в стороне, и возле него толпились любопытные летчики и механики. И вот уже пассажиры идут к самолету. И «ТУ-104» выглядит уже постаревшим по соседству с новой машиной. Трафаретными стали слова: «Авиация вошла в жизнь». Но это в самом деле так. Даже по своим командировкам я мог проследить, как проходило это «вхождение». Десять лет назад летали больше всего командированные, летали люди по спешному делу либо вызванные куда-нибудь житейской радостью или горем. Теперь летают все: старые, молодые, студенты, школьники, отпускники, курортники. Любопытные цифры: десять лет назад Аэрофлот перевозил за год восемь миллионов пассажиров, теперь перевозит почти пятьдесят миллионов. Десять лет назад наш бухгалтер в редакции требовал в отчетах специальной отметки: «Разрешается самолет». Теперь самолет поощряется. Мы научились ценить время. Самолеты перевозят не только людей. Самолеты везут газеты и матрицы для газет. Письмо с пометкой «авиа» приходит в Москву с Камчатки на третий день. Самолеты везут автомобили и тракторы для дальних и малодоступных строек, везут харчи и горючее для полярников, помогают рыбакам в океане разведывать рыбу, охраняют леса от пожаров, ведут разведку погоды, опыляют виноградники и поля. Самолеты и вертолеты спешат и больному, к рыбакам, затертым во льдах, везут на Север фрукты и овощи. Сотни вертолетов и самолетов служат ежегодно геологам. На Камчатке я видел, как в маленький «АН-2» заводили лошадь, чтобы переправить ее в горную экспедицию. Без самолетов и вертолетов мы не смогли бы подобраться к тюменской нефти. Наконец, эти снимки тоже сделаны с помощью авиации. Если заглянуть сейчас в конструкторские бюро авиаторов, мы увидим чертежи почти фантастических летательных аппаратов завтрашнего дня. Не менее интересно и поучительно оглянуться назад, например, к началу августа 1923 года. Тогда из Москвы в Нижний Новгород, стараясь держаться железной дороги, чтобы не заблудиться, с шестью пассажирами отправился маленький самолет. Недавно я разыскал пилота этого рейса Якова Николаевича Моисеева. Он жив-здоров и даже недавно (в качестве пассажира, правда) слетал в Горький по своей трассе. «Ну, чего равнять: тогда - четыре часа, теперь - и часу не были в воздухе. Тогда покупной немецкий «юнкерс-13», теперь свой, да какой самолет!» Люди не сразу привыкли к скоростям. Первые российские поезда несколько дней возили людей задаром. Люди боялись ездить. И только отчаянные головы решались. Это было не тан уж давно - сто лет назад. Сегодня же старушка с корзиной, со связкой лука садится в самолет с такой же уверенностью, как в молодости садились на телегу. Досужая статистика подсчитала: летним днем на наших трассах в любую минуту в воздухе находится двенадцать тысяч пассажиров. Поистине жизнь обрела крылья.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.