Помолчав немного, он продолжал:

- Для разных шалфеев, ромашек;, для всевозможной трухи, одним словом, у вас будут мешочки...

- Постой, постой, Костя! - послышался звонкий голос докторши Зои Георгиевны, и она быстро вошла в кабинет с посудным полотенцем через плечо и тарелкой в руках.

Докторша была похожа на львенка.

- Ты что же это, Костя?! - сказала она, тряхнув коротко остриженными желтыми волосами. - Мы с Маруськой все пальцы искололи за этими мешочками. Вот посмотрите, Андрей Федорович! А он и это себе в заслугу ставит!... Хорош?..

Антропов улыбнулся.

- Да, знаете ли, это уже целиком их заслуга! - сказал он. - Даже самому, знаете ли, захотелось разъездным поработать.

Он достал из сумки целую горсть пока еще пустых мешочков. Они были двойные: внутренний - из полотна, внешний - из серого коленкора. Тот и другой плотно затягивались, каждый своим паворозком.

- Мешочки эти да перевязочный материал - это у вас будет прокладка, так сказать, - пояснил Антропов. - Хорошо будет, - как бы любуясь произнес он, - не звякнет, не плеснет!...

Он застегнул сумки, сел возле стола сбоку Я, покуривая, задумался.

Зоя Георгиевна вышла.

Андрей смотрел на этого человека и, незаметно улыбаясь, думал: « А все - таки сказывается, что он сиднем - сидел столько лет в этой глуши: как много он говорит обо всех этих мелочах!...»

- Да, - проговорил Антропов тоном грусти я воспоминаний. - И помучился же я сперва на фронте! Едешь верхом - стук, бряк, инструменты, склянки - цыганская свадьба! Приедешь - в сумках каша какая - то, все разлилось, перемешалось...

Он встал, выхлопнул в пепельницу окурок, привычным, как видно, движением положил мундштук в левый грудной кармашек и застегнул.

« И это, должно быть, у него распланировано, - не зло усмехнулся про себя Андрей. - А все - таки милый, славный человек!»

Новая, под железной крышей, просторная, но одноэтажная больница на пригорке лоснилась и отсвечивала на солнце своими бревенчатыми, точно воском натертыми стенами.

В перевязочной, когда они вошли, на табурете с придвинутым к нему эмалированным тазом сидел мальчуган лет двенадцати в сиреневом больничном халате.

Сестра приготавливалась накладывать ему зеленые от риваноля, мокрые марлевые пластинки на уже вскрытый большой нарыв на лбу.

Андрей, сам не зная как, сказал вдруг:

- Константин Ефимович, позвольте, я наложу повязку.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.