Человека более влюбленного в спорт, чем Сергей Преображенский, пожалуй, трудно сыскать. Он был из того поколения, которое прямо со школьной скамьи уходило в 1941 году на фронт. Воевал автоматчиком, был ранен, после демобилизации с головой ушел в учебники, восстанавливал в памяти забытое, потом - институт, диплом инженера. Пришло время - он полюбил, женился. Вечерами, когда жена, солистка филармонии, была занята на концертах, успешно справлялся с обязанностями заботливого папы, но днем... Трудно даже понять, как успевал он и работать, и выбираться на охоту с отцом, доцентом института лесного хозяйства, и натаскивать собаку, и слушать певчих птиц, и спорить с заядлыми рыбаками... И ко всему этому шесть мастерских нормативов по различным видам спорта выполнил Сергей Преображенский! Гребец, штангист, стрелок и, если так можно выразиться, полный кавалер борьбы трех степеней - классической, вольной, самбо.

Был Сергей Преображенский в Ленинграде и участником соревнований и тренером, и вообще вокруг него вертелась вся вольная борьба в этом городе и, как это ни печально, совсем перестала вертеться, едва он уехал. Уехал же он в Москву тренером Центрального спортивного клуба армии и был привлечен к подготовке сборной команды страны.

В том же 1956 году, когда Сергей Преображенский оставил ковер и стал тренером, на борцовском небосклоне загорелись две яркие звезды: турецкая - Хамид Каплан и немецкая - Вильфред Дитрих. Каплан стал чемпионом XVI Олимпийских игр по вольной борьбе. Дитрих завоевал олимпийское серебро в классике. Он победил всех соперников, в том числе и Каплана, и уступил только нашему богатырю Анатолию Парфенову. А очень скоро, в мае 1957 года, все трое: Преображенский, Каплан и Дитрих - встретились в Стамбуле на чемпионате мира по вольной борьбе. Каплан и Дитрих боролись. Первый вновь завоевал золото, второй снова был вторым. Преображенский приехал в Стамбул тренером и после соревнований сказал:

- Вот их-то и надо обойти.

- Это не так-то просто, Сергей, - сказали ему, - они хорошие. Кто из наших с ними справится? («Хороший» - это с давних времен высшая оценка атлету в устах наших борцов.)

- Найдется, такой, - ответил Преображенский. - Есть один паренек...

«Есть один паренек» - это любимые слова заслуженного тренера СССР Сергея Андреевича Преображенского. Правда, «пареньки» его - косая сажень в плечах, и, оказавшись среди них, невольно начинаешь оглядываться: «Мама родная, да куда ж я попал?» Но, удивительное дело, во многом они похожи друг на друга: страшно занятые, вечно куда-то спешащие и не то чтобы скромные, а застенчивые, как красные девицы. Вы можете день проходить, например, с Толей Албулом и слова от него не услышите. Он никогда не сядет в присутствии старших, пока его не пригласят. Этот умный и сильный парень - тихоня из тихонь. Однако, когда на Неве тонул человек и толпа на берегу с криком «Спасайте!» искала круги и милицию, этот тихоня перелетел через гранитный парапет в воду и спас человека. На спортивном ковре он сам черт, и даже страшно становится за кости его противника. Это один паренек Сергея Преображенского.

А вот другой - Саша Иваницкий. В роговых очках, с большим, туго набитым портфелем, он осторожно пробирается по улице, стараясь не задеть прохожих. Вслед ему оборачиваются: очень уж видный молодой человек и, наверно, ученый.

Очень серьезен Саша. Ни витрины, ни рекламы кино не привлекают его внимания. Он, кажется, и девушек не замечает. У него сто дел! Утром занятия в институте физкультуры. Днем тренировки в борцовском зале. Потом они с Сергеем Андреевичем, в семье которого он жил на правах сына, затевают уборку по дому, потом будут ковыряться в машине, а, когда Сергей Андреевич поедет встречать жену с концерта, Саша сядет за дневник.

- Сергей Андреевич, зачем мне этот дневник? Я и так все помню!

- Тебе еще и помнить нечего. Ты молод, Саша. Пиши, чтобы научиться четко излагать свои мысли.

Допоздна сидит за письменным столом юноша. Словари - рядом. Грамматических ошибок Сергей Андреевич не прощает. Так изо дня в день. Телевизор, кино, театр - это уже праздник. Спартанское воспитание получает Саша Иваницкий. Тренер все время рядом. Да он и не тренер, он, по сути дела, заменил ему в Москве отца, который работал поездным кондуктором на Южной дороге и все время был в разъездах.

Только на соревнованиях не слышит Саша наставлений Сергея Андреевича. Он рядом, но сейчас от него подсказки ждать нечего. «Вышел на ковер - борись как умеешь, как научился» - таково железное правило тренера. Если бы только мог видеть Саша, как бледнеет лицо учителя во время его схватки! Отложен фотоаппарат, с которым обычно Сергей Андреевич не расстается. Преображенский-комок нервов. Иногда он не выдерживает и, выйдя из зала, глубокими затяжками выкуривает папиросу, хотя курящим Саша его ни разу не видел. Не знает Саша и того, что, когда на тренерском совете знающие люди будут говорить о том, что пора Иваницкого ставить первым номером в сборную страны, Преображенский коротко скажет:

- Рано.

Потом весь день Сергей Андреевич будет ходить хмурым, морщиться, будто у него болят зубы, вздыхать: «Ах, черт возьми, опять сорвалось...»

Скверно будет на душе и у Саши. Вечером молча сядут у телевизора, и вдруг в самый неожиданный момент Преображенский резко повернется и спросит:

- Ну скажи, где твоя злость? Где?! Ну почему ты такой? Выйдешь на ковер, и вот... Ответь наконец: будешь ты злым?

- Буду, Сергей Андреевич.

- Буду, буду... Так будь! Пора уже! Беда с тобой.

А назавтра - институт, тренировки, вечерние разговоры за столом о театре, литературе, а потом Сергей Андреевич увлечется и начнет рассказывать о повадках зверушек или о птичках, и будто пахнёт в комнате русским лесом...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.