Сердце художника

- У вас и... Перекатова. Ну, это-то Ваня и сам знает, и

на уроке лепки он неохотно принялся за работу. Рядом с ним лепил Перекатов. Круглов старался не обращать на него внимания, но в то же время не мог отогнать часто возникавшую мысль: «Не будь «Лыжницы», «Охотник» обязательно попал бы на московскую выставку».

Подошёл Коля Смирнов, посмотрел, как работает Ваня, и сказал:

- Очень хорошо получается!

- Неужели? - насмешливо ответил Круглов - Будет ещё лучше, если ты уйдёшь.

Но Коля не отходил, и Ваня повернулся к нему спиной.

- Не зазнавайся! - Смирнов шутя толкнул товарища.

Круглов, рассердившись, резко отшатнулся, задел соседний станок и услыхал тихий, испуганный вскрик. Обернувшись, увидал, как Перекатов обеими руками ухватился за доску, на которой стояла «Лыжница». Лицо Саши слегка побледнело, а широко раскрытые глаза испуганно смотрели на Круглова.

- Извини, пожалуйста, - сказал Ваня.

Когда урок закончился и ученики вышли из мастерской. Перекатов подошёл к Круглову.

- Это не честно, - заговорил он, волнуясь. - Ты нарочно толкнул мой станок, ты хотел, чтобы моя работа упала на пол и... и... - сдерживая дрожь губ, он плотно сомкнул их.

- Нарочно?.. - Ваня вспыхнул и почти с ненавистью посмотрел на товарища.

- Я знаю... вижу... Ты завидуешь мне и боишься, что...

«Неправда!... Есть чему завидовать!...» -хотелось сказать Перекатову что-то обидное и злое, но, подавив с каждым мгновением нарастающий гнев, Круглов только укоризненно бросил в лицо Саши:

- Стыдно так говорить!... Эх, ты!...

Нужны ли эти ёлки? Круглов убрал их - и статуэтка сразу приобрела лёгкость. Очень хорошо!... А что дальше?.. Охотник возвращается домой, он устал, шагает медленно и в то же время доволен удачной охотой. Что нужно сделать, что бы об этом говорила скульптура?

Постепенно увлекаясь работой, Ваня изменил выражение лица охотника, по-иному расположил его руки, подправил складки полушубка.

К станку подходил Роман Михайлович, прищуривал глаза и молча одобрительно кивал головой.

Днём в воскресенье Ваня ходил на лыжах в лес и воображал себя охотником. Он внимательно смотрел на синие башенки елей, на сосны с седыми верхушками, на искрящийся под солнцем снег и как будто ожидал: не подскажет ли ему лес, что ещё нужно сделать?

В понедельник он закончил «Охотника» и был благодарен Роману Михайловичу, не разрешившему начать новую скульптуру. Он видел, что «Охотник» удался ему, что это, пожалуй, лучшая его работа. Но когда он опять внимательно посмотрел на «Лыжницу», радостное возбуждение, которое он всегда испытывал, удачно выполнив работу, померкло в его душе.