Киров - город выраженно индустриальный, теперь тут есть точное машиностроение, химическая промышленность - новые совершенно отрасли, которые гармонично вписались в промышленность традиционную, идущую от земли и от дерева. И первым вятской «индустрией» озаботился Петр Великий. В его пору тут смолили небо всего лишь две винокурни, и он повелел открыть здесь суконное производство, для чего пригнать стадо овец испанской и немецкой породы, а к нему приставить немецкого пастуха, назначив сему ученому пастуху знатное жалованье.

Более про петровское стадо ничего слышно не было, но кожевенная, овчинно-шубная, меховая промышленность и по сей день здесь в почете и уважении; скорняки кировские известны всей стране и даже далее -

это ведь в вятских белых полушубочках, знакомых по фронтовой кинохронике, воевали солдаты на прошлой войне.

И здесь - пусть простит меня читатель - я снова хочу вернуться к личному...

Дед мой по матери, Иван Петрович, был скорняк, мастер из мастеров. Шил полушубки, работал на шубно-овчинной фабрике, всю жизнь вставал затемно и приходил к вечеру, потому что всегда кого-то учил.

Многое сознаешь по-иному, когда человека уже нет, когда поздно - опоздал сказать, подумать... В день его похорон столько пришло проститься женщин - молодых и пожилых, - оказалось, все ученицы, чуть не полфабрики, и так истово, с такой благодарностью кланялись они гробу, обитому, как положено при смерти старых коммунистов, красным ситцем, что тут только я понял до конца своего деда.

Но был и еще один случай.

Я числился студентом, возвышенно воображал будущее и, приезжая домой, дедовой работой никогда не интересовался - чего тут особенного, скорняк.

Бабушка говорила мне о срочной работе деда, о каком-то особом заказе, потом я застал у них полковника из Москвы, молодого, румяного - мы ели вятские пельмени, а полковник, не уставая, благодарил деда за большое какое-то дело, за важный заказ. Дед от смущения крякал.

Я, наконец, полюбопытствовал и, получив ответ, устыдился.

Дед сшил, оказывается, меховые костюмы для летчиков-испытателей. Тогда высотные полеты только начинались, так вот он шил первые комбинезоны, а при этом вышла неувязка, по замыслу требовались «молнии», их невозможно было вшить в овчину, и дед придумал что-то свое, свой способ...

Вот он, мой тихий скорняк... Если бы не полковник, толку от деда никогда не добился, никогда бы не узнал я об особом заказе.

И это всегда, у всех вятских.

И посмеются, и обидятся, и попоют, но ежели о серьезном - болтать не станут, замолкнут... Такие уж они, вятские...

Вот мой рассказ об отчине.

Не сказано многое, а все сказать невозможно.

Речь, как ни складна она, всегда мельче мысли и того более - души.

Скажу только: в каких местах ни бывал - живописных, цветущих, как морем ни восхищался - теплым, лазурным, как ни задирал голову, озирая небоскребную высь, сердце всегда тянется к дому, к российскому простому городку - неяркому, неброскому, с грязью непролазной даже на иных улицах.

Ведь это родина моя, отчина, здесь я родился, с порога отчего дома к белому камню посреди зеленой травы сделал когда-то первый шаг...

Удивительно сплелось все в нас, в каждом, кто хранит память и верность дому, - день прошедший, бывший до нас, наш час, и то, что придет завтра.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.