Когда пишут о Камбодже, чаще всего вспоминают два города – Ангкор-Ват и П ном-Пень. И это понятно. Именно сюда устремляется весь приезжий люд. Ведь Ангкор-Ват – это великолепнейший памятник несравненного архитектурного искусства древних кхмеров, таинственный мертвый город, лишь недавно отобранный у джунглей, владевших им более семи веков. А Пном-Пень – это столица новой независимой Камбоджи, блистательный фасад страны, ворота в ее будущее.

Но Камбоджа – это не только храмы Ангкор-Вата и кинотеатры П ном-Пеня. Это большая страна с многомиллионным населением, с тысячами поселков и десятками городов. В них, пожалуй, можно более отчетливо разглядеть сегодняшний день страны, сегодняшние радости и сегодняшние заботы. Вот поэтому мне и захотелось рассказать о поездке в город Баттамбанг, куда редко попадают туристы. И даже не обо всей поездке, а о трех встречах, о трех беседах. Итак, Баттамбанг. Семь часов утра. Служащие учреждений выстроились во дворах своих контор, перед флагштоком. Раздается сигнал, и люди замирают в стойке «смирно». Руководитель учреждения поднимает государственный флаг Камбоджи. Так начинается рабочий день. После полудня служащие снова выстроятся во дворе и после церемонии спуска флага разойдутся по домам.

Через полчаса после подъема флага мы приехали к губернатору провинции Баттамбанг. Но было

Уже поздно. Он уехал по делам. е нашли мы и его заместителей. В обширных залах стояло много столов. Они были пусты.

– Сегодня выходной день? – спросил я.

– Нет. Все чиновники вместе с заместителем губернатора возле рынка, – ответил дежурный секретарь.

Улица от рынка до вокзала совсем недавно имела безотрадный вид: избитая грунтовая дорога, дикие заросли высокой травы, лужи с зеленой водой. На улице с лопатами и заступами в руках трудились какие-то люди.

– Это городские чиновники, – сказал сопровождавший нас служащий. – А вот и заместитель губернатора Лау-Нгуон.

К нам подошел молодой человек в военной гимнастерке. Рукава высоко засучены, ладони перемазаны грязью, на лице – струйки пота. Приветливо улыбнувшись, он промолвил обычные в таком случае слова:

– Здороваться за руку не могу. Видите... Каждую субботу вот так работаем. Наш субботник. Строим дорогу к вокзалу.

Лау-Нгуон показал рукой в сторону работающих людей. Улица была разделена на участии. У каждого из них была таблична с надписями: «Колледж», «Суд», «Торговцы». Каждое учреждение в городе должно было привести в порядок определенный участок. Улица на глазах меняла свой вид: посреди нее вырастало полотно мостовой, а по бонам – тротуары, отделенные от мостовой сточными канавами.

– Вот так работаем по всей стране, – говорил Лау-Нгуон. – Руководитель нашего государства Самдеш Сахачивин1 явился инициатором приобщения чиновников к физическому труду. И сам он участвует в таких работах. Наши служащие строят дороги, жнут рис, копают оросительные каналы. Люди работают с удовольствием, потому что приносят этим пользу и государству и себе. У нашей страны нет лишних средств. И даже такой труд чиновников облегчает жизнь народа.

Чиновников, сменивших перо на лопату, я встречал в разных частях страны. Власти стремятся привить населению уважение к физическому труду. Камбоджа – монархия. Строительство новой жизни немыслимо в ней без ломки пережитков феодализма.

Позже в Пном-Пене я разговорился на эту тему с госпожой Пунг Пенг Чанг (она была в то время министром труда и социального действия).

– К физическому труду, – сказала она, – у нас относились с пренебрежением. Молодые люди, поучившись в школе, не хотели работать в деревне. Мы воспитываем в них уважение к сельскому физическому труду. Теперь и место чиновника, заветная мечта таких людей, не спасает их от работы, которой они гнушались. Убедительно и полезно!

Лау-Нгуон поехал с нами, чтобы показать город.

На окраине Баттамбанга – обширные угодья. Далеко, почти к самому горизонту, тянутся рисовые поля. Таких высоких и густых всходов, таких плотных колосьев, набухших крупным зерном, мне еще не доводилось видеть в Камбодже. Это были поля селекционной станции.

– Работа, которую мы ведем, – начал свой рассказ директор станции Меас Чхутх, – имеет большое значение для страны. Вы видели, как тяжело достается крестьянам рис и как он нужен им. Урожайность риса в наших деревнях очень низкая: в лучшем случае крестьяне собирают по одной-полторы тонны зерна с гектара. А ведь как долго нужно ждать урожая: в мае – июне посев и только в январе жатва.

Мы беседовали на усадьбе, Меас Чхутх показывает поля, которые совсем недавно были во власти болот. На них зеленели различные сорта риса, гибриды, выведенные директором станции.

– Я использую опыт Советского Союза, – продолжал он свой рассказ, – особенно в осушке болот. И вообще я учусь у ваших ученых, а также и у японских агрономов. Теперь гибридные сорта на станции дают до девяти тонн риса с гектара, а местные – до шести.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.