Я считаю, что и в повседневной жизни от людей требуется самоотверженности и смелости не меньше, чем в экстремальных ситуациях. Чтобы отстоять свое мнение, свою позицию, всегда нужно мужество. Не бояться назвать вещи своими именами: бюрократу в лицо сказать, что он бюрократ, некомпетентному начальнику, что он не по праву занимает свое кресло.

Я не раз критиковал и спорил с бывшим директором электростанции Брюхановым.

Не раз случались нарушения техники безопасности: придешь в зал, а там оператор сидит на щите управления. Задаю ему взбучку. Но его коллеги, руководители куда же смотрели? Они чувствовали себя самоуверенно, успокоение: дескать, автоматические системы у нас дублируют друг друга и надежно защищают людей. Все верили в системы, а они не защитили!

Кстати, после аварии и в отношении меня было предпринято расследование. Потом выяснилось, что никакой вины пожарных в происшедшем ЧП нет. Фактической нет, а моральной? До сих пор не могу спать спокойно.

У человека должна болеть совесть за то, что произошло и происходит вокруг. Как же иначе? Нам всем остро не хватает нравственного максимализма! А ведь именно он — в основе самоотверженности.

Мне уже в клинике рассказывали о непостижимых вещах, которые творились после аварии в Припяти. Утром 26 апреля в городе состоялось совещание, на котором один из руководителей обкома партии дал указание делать все для того, чтобы в Припяти продолжалась «нормальная жизнь»: школьникам — учиться, проводить запланированные мероприятия, праздновать свадьбы...

Я перестал после этого уважать многих городских руководителей: встречаю на киевской улице — руки не подаю.

Обижаются: дескать, зазнался. Не зазнался, просто не уважаю тех, кто свой чиновный интерес поставил выше заботы о здоровье людей. Молчунов и перестраховщиков презираю.

Да, были у нас и беглецы. Но не среди пожарных и их семей. Даже те парни, которые имели возможность на следующий день отправить жен с детьми на собственном транспорте, ею не воспользовались. Это тоже о многом говорит, согласитесь. Все, кого не забрали в больницу, стали дожидаться и помогать проведению организованной эвакуации. Среди беглецов были и те, кого я лично считал честными и порядочными людьми. Они оправдывались «боязнью за свою семью». Кто-то из них потом вернулся «добирать дозу», кто-то повинился... Но простить этих людей лично я все равно не могу, не имею права. Здесь уж мы просто обязаны быть максималистами.

Казалось бы, военным и пожарным по долгу службы требуется быть самоотверженными. А гражданским людям? Абсолютное большинство припятцев своим поведением накануне эвакуации ответили на этот вопрос. И я, военный, горжусь ими. Особенно молодыми парнями и девушками, комсомольцами.

Караул Правика первое время находился на машинном зале. Там потушили и отделение оставили на дежурстве, потому что объект еще был в опасности. А городская часть, прибывшая чуть позже, была направлена на реакторное отделение. И вот Володя побежал на помощь караулу Кибенка. Сам, по своей инициативе. Из нашей части погиб только Правик. Остальные пять человек во главе с лейтенантом Кибенком были из шестой городской части...

Многим из нас остро не хватает принципиальности, бескомпромиссности. И комсомольским вожакам в том числе, которые продолжают вытанцовывать польку-бабочку перед администрацией.

У меня в части был комсоргом Виктор Мельников. Вот это парень! Даже с начальника «стружку снимал». Кто-кто, а он умел постоять за права своих комсомольцев. Попробуй я кого-то «ущеми» — жизни не будешь рад. «Товарищ командир, объясните комитету ваши действия. Почему работать мешаете?»

Я был доволен комитетом, а они мной — нет. Так и должно быть, я считаю. Чем комсомол с администрацией больше воюет, спорит, тем дела лучше идут. Комсомольская работа — это прежде всего конкретные поступки. Право что-то требовать надо делами заслужить.

Как я понимаю самоотверженность в семейной жизни? По-моему, ее очень просто распознать, только здесь она называется альтруизмом. Это значит больше, чем о себе, думать о близких людях — родителях, жене, детях. Я так понимаю.

С детства моим любимым героем был Феликс Дзержинский. Железный Феликс, непреклонный в своих убеждениях, беспощадный к врагам, строгий и требовательный с подчиненными. А какое же доброе, нежное сердце билось в его груди, с каким трепетом, теплотой он относился к своей жене, своей семье! Какие бесконечно нежные письма писал им! Как старался выкроить время для своих близких, не забывал о них никогда в круговороте дел и забот. Вот пример истинной самоотверженности в семейной жизни!..

Нам с женой пришлось много пережить, трудностей хватало. Но мы их старались одолевать вместе.

Тут мне недавно мой старший говорит: «Пап, как трудно, оказывается, быть сыном Героя! Отношение к тебе особое, за каждым шагом наблюдают. Вроде как пример ты должен показывать. Что ты посоветуешь?» А что тут посоветуешь?

«Думай, — говорю, — решай сам, как быть. Ты же мужчина!»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.